На середине рассказа Дора прервалась, прислушалась к проносящемуся за окнами миру.

– Маха!

Она оглянулась на ребят, те резко нашли себе занятия – смотреть в окно, настраивать гитару, читать. Лешка умудрялся читать журнал кверху ногами, но не подавал виду.

– Слежка приблизилась.

Она быстро поделилась с двойником своей идеей.

– А получится? – с сомнением нахмурилась Маша.

– Ника со своими это обсуждала. Вдвоем… Втроем. – Взгляд на заинтригованного Гошу, что уж природному психологу простаивать без дела. – Можем попробовать.

– Дай. – Машка первой уцепилась за Дорину и Гошину руки.

Гоша дернулся, напрягся, не освободился. Его смятение встрепенулось испуганным зайцем, ознобом передалось девушкам, едва слабый импульс эмоций потек от Маши по цепи. Дорофея чувствовала, как энергии тормозят на парне, темнеют, что ли, приобретают окрас. Впервые после взрыва, устроенного Лансом в Барске, она видела их цвет, ощущала на языке покалывающий терпкий вкус могущества и солоноватый – страха.

Получалось плохо, хотя догадливая Маша как могла помогала ей. Гоша, кажется, тоже втянулся, кое-как делился – неумело, неуклюже, но толика силы вливалась в общий обмен эмоциями.

– Дай я, – не выдержала Маха. – Опускай граблю, я лучше сделаю!

Мигрантка не возражала. Попытка увидеть отняла у нее много сил.

Мария Иванова, словно перископ над водами, подняла ладонь над головой, поводила ею, помахала.

– Bay, ва-ще! Жесть! – восторженно охнула девушка. – Йе-е-е, как я умею!

Гоша и Дора неожиданно стали частью ее сознания, гаджетами, подключенными к поисковому механизму. Вместе с Машкой они делили чувства и мысли. И видели, а это главное.

Пространство вокруг вдруг распахнулось необозримыми полями, словно у Дорофеи вытащили из тела нервные окончания и электропроводами растянули на километры во все стороны.

Точки эмоций людей, даже животных вспыхнули всей яркостью цветовой палитры. Чужие страхи, радости, спокойствие, стыд, ненависть, волнение рассыпались по полю живым переливающимся ковром.

И где-то там, на краешке восприятия, теплился сигнальный маячок интереса к ним, не ослабевающий, негасимый. Он приближался в спокойной уверенности – девицы Ивановы будут пойманы.

Маша – единый мозг их трехликого организма – сосредоточилась на том маячке, приблизилась, точно зумм фотокамеры, присмотрелась. Даже сумела сосчитать до четырех – именно столько охотников пустили по их следу. Охотников спокойных, уверенных в своих немалых силах, мудрых.

«Спокойные – значит, либо пофигисты, либо профессионалы. С первыми проще», – передала эмоции Дора прежде, чем на другом конце их беспроводного телефона очнулись от спячки четверо, удивленно взглянули сквозь пространство на обнаглевшую молодежь…

Кто из троицы струсил первым? Наверно, Гоша. Он высвободился из рук девочек, отвернулся, закрыл глаза, тихо заскулил: «Что мы наделали-и-и!» Его била мелкая дрожь.

«Они знают о нас! Поймают?» – испугалась Дора. Не будет ощущения полета сквозь ночь, диадемы фонарей, сказок и баек в машине, остановок, огромных лучистых звезд в чистом поле над головой, встречи рассвета, новых незнакомых городов, чей воздух так хочется испробовать на вкус…