Вчера они легли поздно. Частный дом на окраине городка, где заночевала вся компания байкеров, до трех часов после полуночи превратился в музыкальную площадку. Ребята пели. Дора большей частью слушала. Песен она не знала, подпевала только припевы, зато радовалась, видя, как развлекается Машка. Та активно участвовала во всеобщем веселье, танцевала с Гошей, неумело пыталась повторить мелодию на синтезаторе, упрашивала научить ее играть на электрогитаре.

Дорофея ушла спать на чердак на раскладушку задолго до окончания вечеринки. И там, среди ставшей ненужной мебели, ящиков и коробок со старыми вещами, вязанок трав под потолком, ночь – скупая хранительница легенд ей исподволь рассказывала сказки из чужой жизни – вязкие, густые, словно настоявшийся мед.

Следующим утром собирались впопыхах. Оказывается, Кирилл с Вадиком раздобыли микроавтобус, недаром вчера хвастались хорошими друзьями в этом городке. Выехали на удивление быстро, сразу начали петь, читать стихи, шутить.

А Доре было неспокойно. Мысли возвращались к Лансу. Как он там, здоров ли? Руки сами потянулись к планшету. Девушка отсела подальше от шумных ребят, пробравшись на заднее сиденье за мотоциклы (как в микроавтобус запихнули три штуки – до сих пор в голове не укладывалось). Едва не свалила гитарный футляр, поцарапала ногу о брелок на чьем-то пыльном рюкзаке с черепами.

Неудобства были вознаграждены. Вот оно, послание Ланса! И от Роберта тоже есть. Нельзя получать все призы сразу, – решила девушка и кликнула первым на сообщение ученого.

«Встречу вас под Тулой, – коротко писал Роберт. – Во сколько – созвонимся. Телефон ниже. Я занят исследованием аномалий. Раньше завтрашнего дня отмазаться от работы не удастся».

Забавно, ему все время некогда. Надо было Нике открыться! Прошлое письмо Ланса взбаламутило, испугало ее. Теперь она сама не понимала – почему сорвалась из уютного Барска втайне от самых близких людей.

Ланс писал, что соскучился, что волнуется, сыпал предостережениями. Осадок от письма был неприятным. Тени ложились на душу длинные, серые, недружелюбные. Сегодняшний сон про Дельту не прибавлял радости.

Но Таня с Ирой в две гитары играли веселую музыку (кажется, та называлась кантри), что-то напевали про ковбоев, лошадь, которая не любила, когда при ней курят, и красотку Долли, не способную выбрать себе достойного кавалера.

– Эй, отшельница, пробирайся к нам! – помахал ей Гоша.

Машка сидела рядом с ним, поджав под себя левую ногу и хитро-хитро улыбалась.

– В чем дело?

Проделывать обратный путь оказалось еще сложней. Наконец Дора плюхнулась на сиденье сразу за водителем – где уже уютно устроились Гоша с Машей. «А у них что-то намечается», – удивленно отметила девушка.

– Рассказывай, – просто приказал Георгий. – О две тысяча девяносто девятом годе. Все, что знаешь. Мне интересно. Как там, в будущем?

Понятно с ними. Машка проговорилась.

Пришлось начинать сначала, про информационные войны, про Российско-Китайско-Индийский союз, про центры миграции, макросеть, сообщества программистов и многое-многое другое. Автобус подпрыгивал на ухабах, ребята отложили гитары и прислушивались к ее истории. Одна Ленка старательно делала вид, будто разгадывает кроссворд, остальные внимали, разинув рты.