Прошел год, за ним другой, а монах не возвращался. Чарли изрядно подрос и от нечего делать, пока овцы спокойно щипали траву и не требовалось собирать их в стадо, чтобы вести за собой, подбирал на своей дудке одну мелодию за другой. Выходили они разными. Иные были веселыми, иные – грустными, а однажды случилось подобрать такую, что и у самого Чарли ноги помимо его воли пустились в пляс. Вся рубаха на спине взмокла, когда он, наконец, усилием воли заставил себя остановиться.

Своему увлечению Чарли предавался часто, включая и то время, когда овцы к вечеру отдыхали в хозяйских загонах. Но как-то раз он, сидя у себя в маленьком домике и наигрывая новую мелодию, придуманную днем, испуганно заметил, что подле лавки, где он сидел, собралось не меньше десятка мышей, завороженно уставившихся на пастушка. Он топнул на них ногой – бесполезно. Те ни на что не обращали внимания. Он перестал играть и схватился за палку, но едва звуки музыки прекратились, как мыши разбежались сами.

Чарли был смекалистым парнишкой. Связь между загадочным поведением мышей и новой мелодией он уловил быстро. Получалось все то же самое, как и с овцами. Почему? Ну-у, это слишком сложно, да и какая разница. Главное, они собирались. И с тех пор он стал частенько развлекаться таким образом, уже не боясь серого сборища на полу своей хижины.

Так прошел месяц и как-то раз он услыхал, как самая ворчливая жительница их деревни толстуха Рейчел на чем свет бранит этих неизменных спутников человеческого жилья за то, что те изгрызли у нее подвенечное платье, а ведь она намеревалась передать его своей старшей дочери, собиравшейся замуж. К ее жалобным воплям мгновенно присоединились голоса соседок, коим мыши причинили немало бед.

Тогда-то в голове пастушка и зародилась некая мысль. Проверил он ее этим же вечером. Выйдя из лачуги он заиграл свою новую мелодию. Вскоре возле его ног образовался пушистый серый ковер. Чарли неспешно отправился к околице и – о, чудо! – мыши последовали за ним. Получалось, он может увести их от деревни куда угодно.

Но не играть же ему все время, а стоило остановиться, как они, словно опомнившись, задавали стрекача, разбегаясь обратно по деревенским домикам. Хотя… Всего в двухстах футах от деревенской околицы протекала речушка. Если заранее приготовить небольшой плот и, наигрывая эту мелодию, отправиться прямехонько к нему, то можно, отплыв от берега, увлечь их таким образом за собой в воду. А там, утопив грызунов он, Чарли, запросто успеет вновь подгрести к берегу и высадившись, вернуться в деревню.

Соорудив плот, он, спустя три дня, дождавшись полнолуния, так и поступил. Мало того, вернувшись в свою лачугу он на всякий случай решил проверить, насколько качественно проделана работа и вновь заиграл на дудке. На сей раз на земляном полу никто не появился. Значит, сработано хорошо и он, довольно улыбаясь, лег спать, а следующим вечером еле сдерживался, чтобы не засмеяться, когда услыхал как жители удивленно судачат о том, куда подевались мыши.

Хотелось сказать правду, но он удержался. Тогда выяснится про дудку и кто-то непременно догадается, откуда она у него. А раз монах – чернокнижник, то и он, Чарли, получается что-то вроде его помощника. Бр-р, помощник колдуна. За такое точно по головке не погладят.