– То есть… – несколько удивленно начал комиссар. Он уже понял, что услышит.

– Я предложил королеве, ну… не ей, конечно, а ее бюрократам, вариант с виски, и они его одобрили, – честно произнес Сиракуза. – Вся операция проходит с согласия Зеленого Дома.

– Другими словами, моя поддержка вам не требовалась?

– Я оказал услугу Зеленому Дому, теперь я оказал услугу Темному Двору. – Ваня негромко рассмеялся. – Я простой парень, комиссар, не герой и не маг, и мне нужны друзья, чтобы элементарно выжить в Тайном Городе.

– Вы молодец, – помолчав, произнес Сантьяга.

– Теперь я могу идти?

– Конечно.

– До свидания.

– До встречи.

Комиссар проводил чела взглядом, покачал головой с таким видом, словно подумать о чем-то надо, но времени на это совершенно нет, и вновь взял в руку телефон:

– Доминга?

– Да, – немедленно отозвался один из «ласвегасов».

– Вы еще в «Тиградком»?

– Вы ведь нас не освободили.

– Вот и хорошо. – Голос Сантьяги стал жестким. – Как вы знаете, Доминга, на серверах «Тиградком» хранятся резервные копии архивов Великих Домов. Я хочу, чтобы вы влезли к людам и выудили всю информацию по «перовским мечтательницам». Самую подробную.

– Но…

– И попытайтесь не попасться, в этом случае мне придется вас казнить.

Доминга убрал телефон в карман и покосился на Тамира, который подслушивал разговор, прислонившись головой к трубке.

– Как думаешь, он правда нас казнит?

– У комиссара плохое настроение, – тоскливо протянул шас.

– Я знаю.

– Тогда чего спрашиваешь?

– Думаю.

– Над чем?

– Будем ломать сеть или у Бесяева доступ попросим?

– Давай сначала сломаем, – вздохнув, предложил Тамир. – А если Егор нас засечет, объясним ситуацию.

– Логично, – согласился Доминга. – Егор чел добродушный, он не захочет, чтобы нас казнили.

Москва, Театральная площадь,

10 июня, пятница, 18:32

Нужно затаиться!

Самое умное сейчас – уйти на дно, спрятаться, а еще лучше – покинуть Тайный Город на несколько недель или месяцев. Разозленные нелюди прощупывают каждый переулок, каждую квартиру, изучают едва ли не каждого москвича. Они готовы на все, чтобы заполучить одинокого героя, и сеть, что они сплетают, становится все более и более плотной. Разозленные нелюди дышат в спину, утром они оказались совсем рядом, но…

– Я не собираюсь прятаться!

Оглядываясь на свершенное, сутулый испытывал чувство гордости: за то, что сделал, за то, что не попался, за то, черт возьми, что вообще решился пойти против Тайного Города. Сутулый гордился собой и своими поступками. Он понял, что все последние дни, каждую минуту и даже секунду из них, был по-настоящему, без дураков, счастлив. Готовясь к атакам и ускользая от преследователей, читая о себе в новостях и наблюдая, как гаснет жизнь в глазах очередного казненного – все, что он делал, приводило сутулого в восторг. Он снова был нужен. У него снова появилась цель.

И даже утром, стоя внутри оцепления, он все равно был счастлив. Он боролся.

И он побеждал.

– Я поступаю правильно. Я человек, а не чел, и доказываю это своими делами. Я не сдамся!

А значит, никакого бегства. Как раз наоборот: нелюди ждут, что он, испуганный, помчится прочь, и удивятся, пропустив очередной удар. Очень хлесткий, очень дерзкий удар. Возможно, тот самый, который, наконец, разбудит замшелое человское болото.