Давид подплыл к ней, улыбаясь той самой улыбкой, от которой все его лицо преображалось, становясь почти красивым.

— Доброе утро, — сказала она. — Как прошли выходные с дочерьми?

Черная тень упала ему на лицо. Он выбрался из бассейна, с благодарным кивком приняв полотенце, которое протянула ему Фэй.

— Они не смогли приехать, — коротко ответил он.

— Что-то случилось?

Бок о бок они пошли к шезлонгам.

— В последний момент Юханна решила отвезти их в Париж в «Диснейленд».

— Почему вдруг?

Давид опустился на шезлонг и вытер ноги полотенцем, избегая смотреть на Фэй.

— Она уже не раз так делала раньше, — тихо произнес он. — Узнает у девочек, что я планировал с ними делать, и в последний момент побивает меня своими козырями… Не знаю почему, но у нее наверняка есть свои причины так поступать.

— У меня сложилось впечатление, что вам обычно удавалось договариваться, несмотря на обстоятельства.

— Вероятно, я несколько приукрасил картину. Не хотел выглядеть мужчиной, который плохо отзывается о бывшей жене.

Фэй заглянула ему в глаза.

— Мне ты можешь рассказать все как есть.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Давид потянулся, заложив руки за голову. Фэй растянулась в шезлонге, повернув лицо к нему.

— Ревнивой она была всегда, — наконец заговорил он, — но примерно два года назад все пошло вразнос. Я никогда ей не изменял. Но тут заметил, что она начала следить за мной, контролировать каждый мой шаг… Внезапно потребовала, чтобы я дал ей прочесть свои эсэмэски. Мне нечего было скрывать, так что я позволил ей это сделать. А потом… Она пришла в офис. Напугала моих сотрудниц, стала посылать сообщения с угрозами на их странички в «Фейсбуке»…

Давид вздохнул:

— Я попытался замять дело, заплатил им, чтобы они не заявили на нее в полицию. Сделал все, чтобы защитить Юханну, защитить девочек. Иногда она словно отключалась, бродила по дому, как привидение… Могла забыть забрать Стину или Фелицию с тренировки, разговаривала с ними злым тоном. Одно дело, когда у нее случались приступы ярости на меня, но на них?.. Она все больше отдалялась от нас. Я начал больше работать из дома, чтобы не оставлять девочек одних с ней.

По щеке покатилась слеза, он поспешно смахнул ее. Челюсти сжались.

— Чертовски противно чувствовать себя таким беспомощным.

Это чувство беспомощности было хорошо знакомо Фэй. Но о прошлом она говорила редко. Не хотелось вспоминать о Яке.

— Я слишком хорошо знаю, о чем ты, — тихо проговорила Фэй, не отрывая взгляд от кафельных плит на полу. — С этим чувством я жила много лет. Позволяла собой управлять, контролировать, отнимать у меня мое «я», веру в себя… Всё.

Почувствовав взгляд Давида, Фэй заставила себя встретиться с ним глазами. Она чувствовала себя голой, незащищенной, но и живой, настоящей. Как ей могло показаться, что у него заурядная внешность?

Давид положил ладонь поверх ее руки — от его прикосновения по всему телу словно пробежал электрический разряд.

— Мне так жаль, что кто-то причинил тебе боль, — проговорил он, неотрывно глядя ей прямо в глаза. — И я знаю, что если кто-то способен сам за себя постоять, так это ты. Но знай, что можешь поговорить со мной обо всем; нет нужды всегда быть сильной.