– Ты сверил их с запиской, которую оставила Пола Картрайт, покидая Форбса?

– Нет. Записка в окружной прокуратуре, но у меня есть фотокопия телеграммы, отправленной из Мидуика. Почерк с ней не совпадает.

– Какой именно?

– Никакой.

– Телеграмма написана женским почерком?

Дрейк кивнул, порылся в папке и достал фотокопию.

Мейсон взял ее и внимательно изучил.

– Телеграфист помнит что-нибудь об этом? – спросил он.

– Он только помнит, что телеграмму вместе с деньгами передала через прилавок женщина. Она как будто очень спешила. Телеграфист припоминает, что он считал слова, когда она уходила, и крикнул ей вслед, что нужно проверить количество, но она бросила через плечо, что уплатила ровно столько, сколько нужно, и вышла.

– Он узнал бы ее, если бы увидел снова?

– Сомневаюсь. Парень не выглядит особенно смышленым, к тому же он не обратил на нее особого внимания. Телеграфист помнит, что на женщине была широкополая шляпа и она, протягивая телеграмму, так наклонила голову, чтобы поля прикрывали ей лицо. Потом он начал считать слова, а она ушла.

Мейсон продолжал разглядывать фотокопию.

– Пол, каким образом газеты докопались до сути дела? – спросил он.

– До какой сути?

– До такой, что человек, живший под именем Фоули, в действительности Клинтон Форбс, что он бежал с Полой Картрайт, и вообще до скандала в Санта-Барбаре?

– Ну, мы ведь до этого докопались, а в газетах все организовано не хуже, чем у нас. У них есть корреспонденты в Санта-Барбаре, они просмотрели подшивки старых газет и сделали из этого сенсационную историю. К тому же ты ведь знаешь окружного прокурора – он обожает, когда газеты трубят о его делах, и скармливает им все, что ему известно.

Перри Мейсон задумчиво кивнул.

– Пожалуй, Дрейк, я готов к процессу, – сказал он.

Детектив удивленно посмотрел на него.

– Даже если ты будешь настаивать на немедленном слушании, дело не попадет в суд еще некоторое время, – заметил он.

– Именно так и следует готовиться к процессу по уголовному делу, – улыбнулся Мейсон. – Нужно выработать тактику защиты, прежде чем окружной прокурор разберется, что к чему. Потом будет слишком поздно.

Атмосфера в зале суда казалась насыщенной смрадом, который исходит от толпы, чьи эмоции возбуждены до предела.

Судья Маркхэм, ветеран уголовного суда, председательствовавший на многих громких процессах по делам об убийстве, сидел за массивной кафедрой из красного дерева с видом полной отстраненности. Только опытный наблюдатель мог бы подметить ту настороженность, с которой он фильтровал в уме все происходящее.

Клод Драмм, заместитель окружного прокурора, высокий, хорошо одетый и безукоризненно вежливый, выглядел весьма уверенно. Мейсон не раз одерживал над ним верх, но сейчас обвинитель не сомневался в победе.

Перри Мейсон сидел за столом защиты с безразличным видом, свидетельствующим о полном равнодушии к делу. Такая позиция резко контрастировала с традиционным поведением защиты, энергично оспаривавшей каждое слово обвинения.

Клод Драмм только что вторично воспользовался правом отвода без указания причины, и присяжный покинул скамью. Секретарь вызвал другого человека. Высокий, долговязый мужчина с торчащими скулами и тусклыми глазами шагнул вперед, поднял правую руку, принес присягу и занял свое место на скамье.