Водитель небрежно высунул голый локоть - рукав кителя был засучен. Офицер откинул голову на подголовник смачно выпускал в открытое окно колечки табачного дыма. Солдаты в кузове занимались своими делами – курили, коротали время в непринуждённой беседе. Снисходительно посмеивался пречистый унтер-штурмфюрер, что-то втолковывая своим подчинённым. Это было то самое подразделение СС - на касках спаренные молнии, такие же поблёскивали у каждого солдата в правой петлице.

Передние колёса плавно погрузились в рытвину.

Глеб напрягся - самое время, почему спим? Но нет, товарищи правильно оценили ситуацию. Машина фактически встала - теперь не промахнёшься. Сзади к грузовику подбежали Глинский, Брянцев - бросили в кузов по гранате - обычные противопехотные - мощнее и не надо, и кинулись обратно.

Раздались отчаянные крики - не было времени выбрасывать подарки. Два взрыва слились в один, несколько тел выбросило из кузова взрывной волной, остальные полегли на месте. Машина встала так и не выбравшись из ухаба.

Заработали ППШ.

Унтер-штурмфюрер, выживший при взрыве, сделал попытку спрыгнуть на землю - попытка не удалась - мёртвое тело немца сползло с борта и распростёрлась под колёсами. Распахнулись двери кабины, водитель прыгнул на подножку, картинно схватился за простреленную грудь и повалился вниз головой. Мелькнула бледное лицо гауптштурмфюрера - он так и не докурил свою сигарету, словно проглотил ее и подавился, впрочем, хватило ума пригнутся, покинуть кабину. Пули вдребезги разнесли боковые стекла. Офицер пропал из вида, потом опять появился - уже в канаве обочины, стреляя из парабеллума, но лицо у него было такое, словно он уже умер.

Разведчики припозднились, пули крошили кустарник, офицера на линии огня уже не было, мелькнула только его задница - он убегал прыжками, как кенгуру.

Непорядок! - Глеб оттолкнулся от дерева, добежал до капота, стал стрелять. Немец петлял как заяц, увёртывался от пуль. Глеб с плюнул с досады, перепрыгнул через канаву, упер приклад в плечо. Офицер убегал, подбрасывая ноги, стрелял почти не оглядываясь - кончились патроны в обойме, он выбросил парабеллум. До спуска в низину осталось всего несколько метров, когда пули отыскали цель - подкосились ноги, эсэсовец рухнул в траву.

Ладно, хоть так!

Времени не было, но так хотелось убедиться, что этот негодяй умер и на земле стало чуть меньше заразы!

Шубин забросил автомат за плечо, двинулся дальше.

Гауптштурмфюрер подпрыгнул как кузнечик, головой протаранил кустарник - вот же гад, обманул! – Глеб перемахнул поляну, пробился сквозь зелень, не чувствуя как острые ветки хлещут по лицу. Офицер спасался бегством, хитрость ему не помогла - следующая очередь пропахала землю под ногами, он снова упал, а когда поднялся - советский лейтенант был уже рядом с поднятым автоматом.

Гауптштурмфюрер с трудом разогнул спину, он был белый как мел, подрагивал гладко выбритый подбородок, это был идеальный образец для нацистского плаката о превосходстве расы – высок, физически безупречен представителен, даже привлекателен для неразборчивых женщин. Впрочем, в данную минуту с него бы никто не стал рисовать плакат.