Айчель, вполголоса ругая на чем свет стоит так не вовремя заявившихся свердов, поковырялся деревянной лопаткой в том, что осталось от похлебки, развел руками и заявил:

— Солонину будем жрать, больше нечего. И еще вон сухари остались.

Ториан, посмотрев на нарезанную крупными ломтями солонину, горку сухарей, разве что не заплесневелых, скептически хмыкнул и направился под навес, туда, где в мешках хранились добытые ими за все время похода трофеи.

Открыл один, другой, порылся в них, извлек на свет конскую сбрую, присовокупил к ней довольно зловещего вида кинжал, обвел всех взглядом: мол, никто против не будет? — и пошел к дому, где жила семья коневода Жанира.

— Тора теперь утром ждать, не раньше, — прокомментировал его действия наблюдающий с вала за свердами Галуг.

Но нет, Ториан вернулся быстро, с двумя мешками. Один, побольше, он нес на плече, и из мешка даже сквозь плотную рогожную ткань пробивался одуряющий аромат свежеиспеченного хлеба.

В другом мешке оказалась копченая конская колбаса, твердая, как дерево, но удивительно вкусная, вяленая рыба, лук, зелень, головка молодого овечьего сыра и мех с вином. Небольшой такой мех, скромный, и всем досталось всего по несколько глотков. Но как приятно хлебнуть кисловатого винца после того, как попрощался с жизнью, и вдруг ее подарили тебе снова.

— Ториан! Ты мне как брат! — заявил вдруг расчувствовавшийся Галуг, сумевший захмелеть с неполной кружки вина. — Дай я тебя поцелую!

— Кобылу свою целуй, — уклонился тот от полезшего к нему с объятиями лучника.

Вернулись Криссар с Руштом, хмурые, ни на кого не глядя и ожидая язвительных замечаний. Напрасно, их как будто бы никто не видел в упор.

— Бист возвращается! — донесся с вала голос Кабира, сменившего на посту Галуга.

И действительно, в скором времени пришел Бист в сопровождении двух хмурых могучих воинов, зорко поглядывающих по сторонам в поисках опасности для человека, за чью жизнь они отвечали головой.

Лучник преобразился, и не только потому, что теперь его плечи покрывал богатый, чуть ли не весь покрытый золотой вышивкой плащ. В нем изменилось все: взгляд, походка, жесты, манера себя держать. Ничего не осталось от повадок наемника, в любой миг ждущего подвох отовсюду.

Встретили его стоя. Бист обвел всех взглядом, подбросил на ладони солидный, даже на взгляд тяжелый кошель, отчего его содержимое весело звякнуло, и протянул его Ториану: держи!

— Это вам, парни. Спасибо за все.

Затем нашел взглядом Дариуса, державшегося чуть в стороне от остальных. Подошел к нему, не глядя протянул руку назад, чтобы получить от одного из воинов тул с луком, прежде принадлежавший ему самому.

— А это тебе, гонорт, — на добрую память.

Галуг с Айчелем, как будто сговорившись заранее, одновременно присвистнули от зависти. Кому как не им, лучникам, была понятна ценность такого подарка.

И пусть лук Биста очень скромен с виду — зато в засаде блеском не выдаст, да и во всем остальном!.. Такому луку впору и бронь пробить, а если расстояние подходящее, то и с двух сторон, насквозь, вместе с телом.

Дариус, склонив голову, принял подарок, поблагодарив: