— Чего вылупился? — поинтересовался Дорван, с трудом ворочая непослушным языком.

— Как ты? — вопросом на вопрос ответил тот.

— Все нормально, Тор, нормально, уже не сдохну. Скажи, чтобы кто-нибудь принес воды попить.

Сухость во рту была такая, что язык казался шершавым. Еще Дариус опасался того, что не сможет устоять на ногах, если решит подняться.

— Ну слава Гитуру — в себя приходить начал! А то я уж было совсем испугался. — По голосу Ториана чувствовалось, что тот действительно говорит правду, не шутит как обычно.

— Ты хоть что-нибудь помнишь?

«Помню ли я? Что-то помню».

Вокруг люди, свои, чужие, и он рубит с двух рук чужих, страшась угодить по своим. Потому что их трудно различить — только смутные тени, которые едва можно разглядеть сквозь стоящую в глазах кровавую пелену. А затем все метнулись от него прочь, крича:

— Остановись! Уже все закончено!

И ему с трудом удалось удержать себя от того, чтобы не броситься на них, лишь самым краем сознания понимая: этого делать нельзя — врагов вокруг больше нет. И сразу же пришла слабость, голова закружилась, и он рухнул там, где стоял: на затоптанную мокрую траву, грязную и кровавую. Так что он все помнит.

— Помнит он, ишь ты! — Голос Ториана звучал почему-то ворчливо. — Дар! Ты убил пятерых! Ты… один… убил… пять… гмурнов! — теперь друг кричал, тыча ему чуть ли не в лицо ладонью с растопыренными пальцами. — Это ведь не простые долузсцы — гмурны! А ты один убил пятерых! Понимаешь — пять! Гмурнов! Один! Ценой всего лишь нескольких царапин! Ты хоть понимаешь, что ты смог сделать?!

«Если бы ты знал, какой именно ценой! — устало подумал Дариус, отводя руку Ториана от своего лица. — Сколько я потратил отмеренного мне срока жизни за этот короткий бой? И счастье, что я сумел выбраться оттуда, из-за грани. Стоили ли они того, пять убитых мною долузсцев, пусть даже и гмурнов?»

— С чего ты взял, что это были именно гмурны?

Ториан сокрушенно покачал головой, ненадолго отошел и, вернувшись, бросил под ноги Дорвана тело одного из долузсцев.

— Смотри!

— Куда смотреть, Тор?

Смотреть никуда не хотелось, очень хотелось спать. И еще пить. Пить даже больше.

Ториан рванул на груди гмурна меховую безрукавку, обнажив грудь. На груди убитого долузсца, во всю ее ширину, щерилась в свирепом оскале медвежья голова. Такие татуировки наносят, глубоко взрезая кожу и заливая порезы краской. Видел уже Дариус такие, правда, не на груди, не с изображением медведя, и не у гмурнов.

— Видишь?! — Тор ткнул пальцем прямо в пасть зверя. — У всех так!

Затем он легко поднял тело и отбросил его далеко в сторону.

«Вот же силища у человека! — в очередной раз восхитился Дариус. — Неимоверная!»

Друг продолжал смотреть на него.

«Ну и чего смотришь? — подумал Дариус. — Лучше воды принеси. Теперь-то какая разница, кем они были прежде? И все же, угораздило нас нарваться именно на них».

Гмурны, по рассказам людей знающих, даже среди не ведающих страха долузсцев выделялись в бою своей яростью. Еще поговаривали, что один гмурн трех обычных долузсцев стоит. А уж те воины!.. Но, как выяснилось, справиться можно и с ними. И как это ему самому в голову не пришло, что им встретились не простые долузсцы? Ведь только гмурны презирают доспехи, на обычных можно увидеть и кирасу, иной раз даже металлическую, и кольчугу. Но, может, оно и к лучшему, что он не понял, с кем именно сражается. Только не слишком ли высока цена?