– Дороти, нужно поговорить, – обращается ко мне как-то за ужином миссис Бирн. Я бросаю взгляд на мистера Бирна – он старательно мажет маслом печеную картофелину. – Мэри говорит, что ты не… как бы это сказать? – не слишком быстро учишься. Она говорит, что чувствует в тебе… сопротивление? Протест? Она не знает что.

– Это неправда.

У миссис Бирн вспыхивают глаза.

– Слушай внимательно. Будь моя воля, я бы прямо сейчас связалась с комитетом и потребовала, чтобы тебя заменили. Но мистер Бирн убедил меня, что тебе нужно дать еще один шанс. Тем не менее, если мне еще раз пожалуются на твое поведение или отношение к делу, ты отправишься обратно.

Пауза, она делает глоток воды.

– Я склонна приписывать твое поведение ирландским корням. Да, совершенно верно, мистер Бирн тоже ирландец, собственно, именно поэтому мы тебя и взяли, однако хочу заметить, что мистер Бирн, имея все к тому возможности, не женился на ирландке – и не без причин.

На следующий день, зайдя в мастерскую, миссис Бирн заявляет, что мне придется сходить по делу в центр, пути туда миля.

– Ничего сложного, – отвечает она ворчливо, когда я прошу объяснить мне дорогу. – Ты что, не запомнила, пока мы сюда ехали?

– Я могу для первого раза сходить с ней, мэм, – вызывается Фанни.

Миссис Бирн явно недовольна.

– Тебе что, нечем заняться, Фанни?

– Я эту кучу уже закончила, – говорит Фанни, опуская руку с синеватыми венами на стопку юбок. – Подрубила, отгладила. Пальцы болят.

– Ладно. Но только один раз, – говорит миссис Бирн.

Мы медленно (у Фанни болит бедро) идем по улочке, где живут Бирны; вокруг маленькие домишки на тесных участках. На углу Элм-стрит поворачиваем налево, в сторону центра, пересекаем Мейпл, Бирч и Спрус, а там поворачиваем направо, на главную улицу. Почти все домики на вид довольно новые, однотипные, с некоторыми вариациями. Выкрашены в разные цвета, аккуратно обсажены кустарником. У некоторых дорожка ведет прямо к крыльцу, у других причудливо петляет. Ближе к центру появляются многоквартирные дома и торговые точки: бензоколонка, киоск, цветочный магазин, весь в букетах в тонах осенних листьев – оранжевых, золотистых, пурпурных.

– Представить не могу, почему ты не запомнила дорогу, пока вы сюда ехали, – говорит Фанни. – Туго ты, девочка, соображаешь.

Я скашиваю на нее глаза, она отвечает хитроватой улыбкой.

Большой магазин на главной улице освещен тускло, в нем очень тепло. Поначалу глаза мои привыкают к полусвету. Потом, подняв их, я вижу копченые окорока, подвешенные к потолку, и длинные полки, уставленные всякой бакалеей. Мы с Фанни берем несколько пачек швейных иголок, трафаретную бумагу, рулон кальки; расплатившись, Фанни выбирает мелкую монетку из сдачи и запускает по прилавку в мою сторону.

– Купи себе леденчик на обратную дорогу.

На полке выстроились банки с леденцами – сногсшибательное разнообразие цветов и вкусов. Поколебавшись долгое мгновение, я выбираю витой леденец – розовый арбуз и зеленое яблоко.

Разворачиваю его, предлагаю отломить Фанни кусочек, но она отказывается.

– Перестала я быть сладкоежкой.