Лиза легко спрыгнула на пристань и начала закреплять швартовые канаты. Она была в кепке, так что я не сразу смог разглядеть ее лицо.

– Я поверить не могла, когда ее увидела, – задыхаясь от возбуждения, рассказывала Ханна, она подхватила Милли на руки и прижала к груди. – Просто не могла поверить.

– Ну вот, видишь? Иногда хорошие вещи случаются, – сказала Лиза, щеки у нее порозовели от усилий. – Надо только верить.

Я промолчал. Подозреваю, счастливая улыбка Ханны определила за меня мой выбор, я больше не был уверен в том, что Лиза права.

В ту ночь я спал один, вернее, не спал, а сидел в старом кожаном кресле, пока мои мысли не стали похожи на спутанные и потрепанные канаты с лодки Лизы. Настроение Ханны к вечеру резко упало, в обратной пропорции к ее счастливому настроению днем, и ночь она провела в комнате мамы. Я смотрел в черное окно на огни рыбачьих лодок и слышал, как плачет Ханна, а Лиза тихо ее успокаивает. Рано утром я встал, чтобы приготовить себе чашку чая, и столкнулся в кухне с Кэтлин. Кэтлин была в домашнем халате, она взглянула на меня и покачала головой:

– Тяжко ей сейчас. – А я не понимал, о ком это она – о Ханне или о Лизе.

Говорят, что мать генетически запрограммирована на то, чтобы успокаивать своего плачущего ребенка. Что ж, в ту ночь я был готов на все, только бы остановить слезы Ханны. В ее слезах я видел каждую потерю, которую ей пришлось пережить в прошлом, и все потери, которые ждали ее впереди. Я никогда не считал себя чувствительным, но тогда меня перекрутило от жалости к Ханне. Только человек с каменным сердцем мог спокойно слышать, как она плачет. Когда я на рассвете наконец уснул, Ханна уже несколько часов как притихла. Но я чувствовал, что сон ее тревожный, и также чувствовал присутствие Лизы, я знал, что в двадцати футах по коридору за белой деревянной дверью она тоже не спит.

На следующее утро Лиза отвозила Ханну в школу, а я ждал ее возвращения на парковке. Специально стоял у задней стены отеля, чтобы никто не мог меня заметить.

– Привет, красавчик, – крикнула Лиза, сдавая назад.

Она улыбалась и была рада нашей встрече. Весь предыдущий день мы ни минуты не оставались наедине.

– Какая отрада для глаз, – сказала Лиза, выйдя из машины и захлопнув дверь.

– Давай прогуляемся, – предложил я.

Лиза удивленно посмотрела на меня:

– Что-то случилось?

Ни она, ни я не сделали ни шага навстречу друг другу. В другой ситуации я бы уже держал ее в объятиях, не смог бы устоять перед желанием хоть ненадолго прижать ее к себе.

– Майк?

Я постарался придать своему лицу, насколько это было возможно, нейтральное выражение.

– У меня новости, – я расправил плечи, – я собираюсь остановить застройку. Я переговорил кое с кем… из тех, кто за этим стоит, и я думаю, что смогу убедить их перенести застройку в другое место.

Лиза, чтобы лучше меня разглядеть, прикрыла ладонью глаза от солнца. Лицо у нее было усталое, под глазами темные круги.

– Что-что?

– Я думаю, что смогу остановить их… Я знаю, что смогу.

Лиза нахмурилась:

– Они просто остановят застройку? Больше никаких слушаний? Вообще ничего? Просто возьмут и остановят?