В глазах командира, красных и воспаленных, засветилась добрая искорка и погасла.

— Нельзя, хлопцы, не положено. Не подлежите вы призыву. По возрасту. — И вдруг рассердился: — А ну марш по домам, огольцы!

Ребята сыпанули к городу. За их спиной звонко ударила пушка.

В пустом доме тишина. Димка вспомнил, как радостно встречал его Рекс, и поморщился, словно от боли. Пошарил в шкафу, нашел корку хлеба, луковицу, очистил, захрустел. И тут только увидел на полу чемодан и записку на нем. Размашистый почерк матери: «Никуда не уходить! Ждать меня!» Раньше ее записки начинались не так. Она волновалась за сына, спрашивала о здоровье, писала, где и что покушать, сообщала, когда будет дома. Теперь же ни единого лишнего слова, точный, ясный приказ. И, глядя на чемодан, Димка понял: они оставляют этот дом и этот город.

«Бежим!» — с горечью подумал он. Дом уже был пуст: уехал Мишка с матерью, пропали Грановские.

Раздался под окном Васькин свист. Димка высунулся. Товарищ махнул ему рукой, а когда Димка выскочил во двор, Васька удрученно сообщил:

— Всё! Сбегаем.

— Куда?

Васька пожал плечами:

— На хутор. К тетке. И Мишка где-то на хуторе…

Помолчали. Близко гремели орудия. Стлался дым.

Только тихая их улица, казалось, была островом среди бушующего океана: домики здесь целые, деревья в листве.

— Ну, давай прощаться! — Васька протянул руку. — Может, свидимся.

— Свидимся! — твердо сказал Димка и, обняв товарища, ткнулся губами куда-то в щеку.

— Ну-ну, обслюнявил! — недовольно отодвинулся Васька и пошел не оглядываясь.

Опять завыли сирены. За госпиталем ударили в обломок рельса. В тревожный звон вплелся жалобный крик гудков. Димка по привычке полез на крышу — здесь он чувствовал себя как-то уютней, чем на земле. Посмотрел на небо и обмер. Такого еще не было. С запада летели самолеты. Их было много, очень много, и шли они плотным сомкнутым строем, закрывали полнеба, затмевали солнце. Редкие разрывы зениток, бледные в ясном небе, казалось, не причиняли вреда этой армаде. Из-под крыльев самолетов срывались темные капли, неслись вниз, быстро увеличиваясь. Ураганный вихрь пронесся над городом, взметнулись столбы разрывов, налетел черный горячий ветер, сметая все на пути. Дом заходил ходуном. Димка вцепился в трубу…

Из дыма и пламени вылетела подвода, понеслась по улице. Бешеные лошади не разбирали дороги. Подводу нагонял грузовик. В кузове, плотно прижавшись друг к другу, стояли ополченцы. Земля на дороге вздыбилась. Подвода, отброшенная взрывом, перевернулась набок. Женщины, дети, узлы — все полетело в кювет. Грузовик, круто свернув, влетел в палисадник и, ломая кусточки и деревца, врезался в угол дома. Из-под капота брызнуло пламя. Ополченцы выпрыгивали из кузова, падали на землю, бежали в укрытия, в щели…

Из-под телеги выползла девочка и тоже побежала по улице. Яркое красное платье ее живым огоньком мелькало в дыму. Кто-то схватил девочку на руки, и тут же и ее, и спасителя скрыл черный грохочущий султан. Когда он опал, Димка с ужасом увидел только дымящуюся яму.

— Гады, гады! — кричал мальчишка и не слышал своего голоса.