Дюжий конвоир вошел в кабинет.

— Уведите! — велел ему следователь.

Когда Турецкий вышел из кабинета, следователь опустил руку на телефон и сидел так с полминуты, о чем-то размышляя. Затем снял трубку и быстро набрал нужный номер.

— Слушаю, — отозвались на звонок.

— Приветствую вас, — сказал Павлов. — Что там с нашим японцем? Есть какие-нибудь результаты?

— Вы о Рю Такахаси?

— Да.

— Результаты есть.

— Ну, и?

— Он не кончал жизнь самоубийством. Похоже, его сбросили с моста. А перед этим свернули шею.

— Это точно?

— Насчет того, что ему сначала свернули шею, а уже потом сбросили с моста?

— Да.

— Точно.

— Хорошо. Спасибо.

Павлов положил трубку на рычаг. Посидел так еще с полминуты, осмысливая полученную информацию, при этом лицо его становилось все мрачнее и мрачнее, затем снял трубку и набрал новый номер.

— Слушаю, — отозвался грубоватый, но полный достоинства голос генерала Спивакова.

— Товарищ генерал… — Голос следователя сорвался, и он вынужден был откашляться. — Товарищ генерал, получены результаты экспертизы по другому японцу — Рю Такахаси.

— И что?

— Ему свернули шею, а уже потом сбросили с моста.

— Так… — протянул генерал.

— Получается, что это точно — не Турецкие, — упавшим голосом сказал следователь. — Что с ними делать? Отпускать?

Генерал Спиваков помолчал, затем сухо произнес:

— Нет, выпускать мы их не будем. Пока задержим.

— Есть пока задерживать, — сказал следователь.

— Ничего не предпринимайте, пока не получите новых инструкций.

— Есть ничего не пред…

Но генерал уже положил трубку.

Такеши подошел к Дрюле, когда тот сидел за компьютером и «ваял» новую программку для бухгалтерского отдела. Работал он спустя рукава.

Да и как можно углубиться в работу, если день назад убили твоего коллегу? И не просто убили, а сбросили с моста на рельсы.

Мысли Дрюли то и дело возвращались к старинному кинжалу, которым Рю гордился как бесценной семейной реликвией. Ни в офисе, ни в квартире, которую компания снимала для Рю, кинжала не нашли. Теперь Дрюля был уверен, что кинжалом завладел убийца. Выбил, или вырвал, из пальцев Рю, сунул в карман и унес. Но зачем? На этот вопрос у Дрюли не было ответа.

Завидев Такеши, Дрюля откинулся на спинку кресла и приветливо улыбнулся японцу. Такеши улыбнулся в ответ дежурной улыбкой образцового японского клерка.

— Дрюля, — заговорил он несколько скованно, — ты был друг Рю. Больше, чем я.

— Ну, можно и так сказать, — кивнул польщенный Дрюля. — А что?

Такеши замялся. Его коренастая фигурка в белоснежной рубашке и красном шелковом галстуке выглядела воплощением растерянности.

— Я… — начал он и сбился.

— Что? — спросил Дрюля. — Что ты хочешь сказать? Если это секрет, то не бойся — я никому не расскажу. Ты ведь знаешь — я не болтун.

— Да, — кивнул Такеши. — Я знаю. Поэтому я пришел к ты. Ты был друг Рю. И ты не болтун. — Такеши как-то странно посмотрел по сторонам, затем наклонился к Дрюле и быстро проговорил:

— Рю любил Маша!

Отшатнулся и сделал круглые глаза, словно сам ужаснулся своих слов. Дрюлю между тем эта информация не впечатлила.

— Ты хочешь сказать, что Рю любил какую-то Машу? — осведомился он.