– Ничего себе. Это же Амхерстская Задница.

Вздрогнув, я подняла глаза от сборника статей по сельскохозяйственной истории Соединенных Штатов. Перешептывались две девушки за соседним столом. Я проследила за их взглядами и увидела, что мимо рядов библиотечных столов едет в инвалидном кресле Уэстон, маневрируя между ножками столов и рюкзаками. На его красивом, словно высеченном из мрамора лице, застыло мрачное выражение, но, несмотря на насупленные брови, он выглядел просто потрясающе в джинсах и черной футболке.

– Слухи не врали, – прошептала одна из девушек, прикрывая рот ладонью.

– Да? – ответила вторая. – Я думала, это просто сплетни, но увы. Всё-таки он парализован.

Уэстон остановился, потому что дорогу ему преградил парень, который сидел на стуле, слишком далеко отодвинув его от стола.

– Долго выбирал место, чтобы сесть? – сказал Уэстон довольно громко. Несколько студентов оторвались от учебников и повернули головы – посмотреть, что происходит.

Парень, мешавший Уэстону проехать, тоже поднял голову.

– Чего?

– Ты в центре чертова прохода. Подвинься и дай проехать, черт возьми.

– Извини, старик.

Парень поспешно сдвинул стул, и Уэстон проехал по узкому проходу прямо к свободному месту в конце стола.

Он остановил свое кресло перед столом, потом взял свой рюкзак, с размаху плюхнул его на стол и резкими, рваными движениями стал доставать учебники и тетради

– А он всё такой же моральный урод, – пробормотала девушка, сидевшая за соседним столом. Она намотала на палец длинную прядь темных волос. – И по-прежнему горячий парень.

– Аминь, – согласилась ее подруга.

«Знали бы вы, как он целуется», – подумала я.

– Какая жалость, – продолжала темноволосая. – Скорее всего, ниже пояса там теперь глухо.

– Знаю. Какая досада.

От злости у меня перед глазами всё поплыло, и слова на странице превратились в нечитаемую кашу. Я уже хотела сказать им, что нет ничего зазорного в том, чтобы служить своей стране, но тут меня пронзило знакомое чувство. Нечто подобное я уже чувствовала год назад в этой самой библиотеке: по коже пробежало электрическое покалывание. Я подняла глаза.

Уэстон смотрел на меня. Наши взгляды встретились, но он меня не видел. Скорее он смотрел на меня, но видел прошлое. От его внимания у меня в сердце зазвенел звоночек, в груди распространилось тепло, мгновенно превратившееся в жар. Мы оба отвели глаза.

«Так, успокойся, – приказала я себе, пытаясь унять отчаянно колотящееся сердце. – Это маленький университет. Ты ведь знала, что вам придется сталкиваться».

Вот только я не думала, что мне понадобится вся сила воли, чтобы не смотреть на Уэстона. Я не думала, что мое тело живо вспомнит вес его тела, то, как его губы прижимались к моим, как его руки скользили по моей коже. Как он раздвинул мне ноги.

«Еще немного, и я получила бы его целиком…»

Я сдвинула колени и поерзала. Решительно захлопнула сборник статей, открыла учебник, перевернула несколько страниц, мысленно повторяя свои клятвы.

Никогда больше не позволю сделать свое сердце чьей-то игрушкой.

Никогда больше не позволю…

Электрическое покалывание возобновилось, я подняла глаза и увидела, что Уэстон на меня смотрит. Он мгновенно отвел взгляд.