– Одних этих слов было бы достаточно.

– Я хочу дать тебе больше. – Я открыл коробочку и показал Отем выполненное под старину кольцо, украшенное маленьким бриллиантом. – Отем… Ты выйдешь за меня замуж?

Она смотрела на колечко, и меня охватили сомнения, но они рассеялись, стоило мне увидеть свое отражение в ее глазах.

– Да, – прошептала Отем, потом сделала глубокий вдох. – Да, Уэстон. Больше всего на свете я хочу стать твоей женой. Ничего другого мне не нужно, только ты.

Я так торопился поцеловать Отем, что едва не выронил кольцо на траву. Я целовал свою любимую, чувствуя соленый привкус ее слез – или это были мои слезы? Своим поцелуем мне хотелось навечно запечатать свое обещание – любить Отем до конца жизни.

Она держала листок со стихом в правой руке, пока я надевал кольцо на ее левую руку. Оно плотно обхватило ее тонкий палец и заискрилось в свете огней фонтана.

– Это потрясающе, – пробормотала Отем. – И это… – Она посмотрела на листок. – Это…

– Лишь малая толика моих чувств.

Я сжал ее лицо в ладонях и большими пальцами погладил скулы.

– Отем, – сказал я. – Мне столько нужно тебе сказать.

Как-то раз Изабель просматривала мои книги. Разумеется, ей пока не позволено их читать, но она всей душой за них болела, как художник и как человек, глубоко заботящийся о социальных проблемах, разнообразии и всеобщем единстве.

Изабель спросила меня:

– У тебя есть не белые персонажи?

Есть, сказала я.

– У тебя есть персонажи-инвалиды?

Я ответила, что написала книгу, один из героев которой слеп.

– А как насчет инвалидной коляски? И история не должна быть ТОЛЬКО о том, что герой в инвалидном кресле. Он просто есть.

Я ответила, что такого персонажа у меня нет. И тогда Изабель так на меня посмотрела… Этот взгляд ясно говорил: «Давай, мама. Принимайся за работу».

У меня уже была идея для книги, вдохновленная Сирано де Бержераком. В пьесе Сирано считает, что не достоин любви из-за своего физического недостатка (большого носа). Я планировала создать своего Сирано, который полагал, будто не достоин любви из-за своих внутренних демонов. Когда Изабель подала мне идею персонажа в инвалидной коляске, я не сразу поняла, что это Уэстон.

Война наносит ущерб тем, кто достаточно храбр, чтобы выдержать ее, и я поняла, что моих солдат она тоже не пощадит. Самоуверенная «недостойность» Уэстона изначально не была связана с его инвалидностью.

Скорее, инвалидность стала аспектом, который помог герою понять свою ценность. Эта книга о том, как главный герой, а также Коннор и Отем обретают себя благодаря любви, которую испытывают к другим.

Я и сама живу После и всё еще пробираюсь через темный лес, поэтому в первую очередь мною руководила не только идея того, что «ничего не происходит просто так», а того, что всё происходит именно так, как должно было случиться. Даже если произошедшее невообразимо. Мне казалось, что написать эту книгу невозможно. Я думала, что буду править рукопись вечно или вообще заброшу. Вместо этого каждая часть этой книги, каждый поворот сюжета, каждая эмоция, каждое слово находятся именно там, где и должны быть. Эта книга не была написана, она была обнаружена, как говорит Стивен Кинг, на заднем дворе моего собственного опыта. Книга должна была стать именно тем, чем стала, и именно так она меня спасла. Я пока не могу написать полную историю того, что произошло, но с помощью Изабель, До и После я написала эту дилогию.