– Мать твою…

Мы с профессором Ондивьюжем договорились, что вместе откроем письмо из приемной комиссии, но на секунду я подумал: «К чему заморачиваться?»

И всё же я дал слово. Вместо того, чтобы разорвать конверт и подтвердить свое разочарование, я сунул его в рюкзак, где уже лежал томик «Последняя песня Африки», сборник стихов профессора Ондивьюжа, а затем направился в кампус.

Профессор Ондивьюж поднял глаза, когда я постучал костяшками пальцев по открытой двери его кабинета. Улыбка исчезла с его лица, когда он увидел мою мрачную мину.

– Оно пришло, – сказал он.

– Да, пришло. – Я положил конверт на стол.

Профессор разорвал конверт и достал письмо.

– Оно слишком тонкое, да? – проговорил я. – Если бы они сказали «да», то прислали бы толстый пакет с подробной информацией и…

– Т-с-с. Я читаю.

Я качался на задних колесах инвалидного кресла, пока профессор читал, его лицо было бесстрастным. С безумной медлительностью он положил письмо на стол, скрестил руки на груди и посмотрел на меня.

– Ну что?

– Мне жаль, Уэс.

Я приземлился на все четыре колеса, и мое сердце тоже упало.

– Дерьмо.

– Но тебя приняли в Колледж Эмерсон для получения степени в области писательского мастерства.

Разинув рот, я смотрел, как профессор, хохоча, подходит и обнимает меня.

– Вам жаль? – проговорил я, пытаясь, чтобы голос звучал зло, но получалось плохо, потому что меня затопило безмерное облегчение.

– Я очень рад за тебя, – сказал профессор Ондивьюж. – Но мне жаль, что ты уедешь.

– Мне тоже, – сказал я, – но она поступила в Гарвард.

Я никогда не уставал повторять это.

– Конечно, поступила. Прекрасная Отем, – сказал Ондивьюж с улыбкой и скрестил руки на груди. – Объект твоей страстной привязанности.

– Я многим вам обязан, – хрипло проговорил я.

– Ты ничего мне не должен. Я прошу у тебя одного: проживи свою жизнь с правдой, честью и уважением к мечтам и талантам своего сердца. – Он хитро улыбнулся. – А, и еще хочу иметь подписанный экземпляр твоего первого сборника стихов, когда его опубликуют.

Я кашлянул и прочистил горло, не желая уходить, однако пришло время двигаться дальше. Нужно было попрощаться с этим человеком, так же как Отем на другом конце города сейчас прощалась с Эдмоном (и наверняка рыдала ему в фартук).

Я не собирался плакать перед профессором Ондивьюжем, хотя сдержаться было очень трудно.

Тут я вытащил из своего рюкзака изодранный, потертый, весь в закладках томик его стихов «Последняя песня Африки».

– Кстати, раз уж об этом зашла речь… – Я передал профессору томик. – Не могли бы вы?..

Он подержал книгу в руке.

– Обычно моя душа содрогается при виде книги – любой книги – в таком плачевном состоянии. Но это … – Он пролистал страницы, на которых имелось множество подчеркиваний и заметок на полях. – Это невероятный комплимент, мистер Тёрнер.

Он взял ручку и написал несколько строк на первой странице, закрыл книгу и вернул мне.

– Не пропадай, Уэс, – сказал он. – Пожалуйста.

– Буду на связи.

Мы обнялись. Я закрыл глаза, и в моей душе всколыхнулась благодарность судьбе за этого человека, который показал мне, как сидеть в первом ряду моей жизни, а не забиваться на последний ряд.