– Дальше я задал себе вопрос: как можно украсть подобный артефакт? Ни один маг не способен коснуться предмета, который регулирует магию. А простой воришка просто не войдёт в святилище. И что отсюда следует?

– Я откуда знаю? Надоела твоя игра в угадайку!

– Отсюда следует, что артефакт спёрла сама хранительница. Девица молодая, а камень красивый и, судя по всему, не дешёвый. Вот дурочка и соблазнилась.

– Так найти её и отнять камень.

– Здорово придумал. Заклинания поиска применять нельзя. В отношении хранительницы и её святыни вообще никакой магии применять нельзя. Аукнется так, что мало не покажется. Конечно, можно посылать людей, магией не владеющих, только что они найдут вслепую и как будут камень изымать? Между прочим, эти же вопросы стоят и перед гильдией. И раз конклав камень не вернул, значит, не так это просто.

– Ты, конечно, уже придумал, что и как делать. Только бороду свою освободить не можешь.

– Ещё не придумал, но это мы у самой похитительницы спросим. Сейчас старушка магическое зеркало принесёт, и спросим.

– Ты, кажется, разумом повредился. Сам же говорил, что нельзя колдовать в отношении камня и его хранителя.

– Хранительницы. Монастырь женский. Вот этим мы и воспользуемся. Ей же любопытно узнать, что тут делается после её ухода. Мы зеркало поставим, а она сама в него посмотрит. Для этого никакого волшебства не требуется.

Послушница внесла тяжёлое зеркало в овальной раме, поставила его на пюпитр, где обычно находились богослужебные книги. Зеркало было старинным, такие делали, заливая расплавленное стекло в полированную каменную форму. Зеркало получалось идеально гладким, ни единая морщинка не искажала его поверхность.

Зан кивком отослал послушницу и принялся ждать, положив ладони на край алтаря.

– Ну? – спросил Арьер. – Что дальше-то?

– Не торопи судьбу.

– Но я ничего не вижу.

– И не увидишь. Ведь мы не колдуем, так что и не увидим ничего. И голос будет не хранительницы, а самого зеркала. Сиди и жди. Судьба любит терпеливых.

Прошло несколько томительных минут.

– Ой! – сказало зеркало глубоким контральто. – Это что?

– Здравствуйте, ваше постоянство, – произнёс Зан, склонив голову. – Мы хотели бы говорить с вами.

– Говорите, я слушаю.

– Ваше постоянство, верните в святилище камень. Вам он всё равно не пригодится, а без него мир оказался на краю гибели.

– Какой камень? У меня нет никакого камня.

– Монастырскую святыню. Огромный яхонт, что лежал на алтаре и хранительницей которого вы были.

– Вот вы о чём! – Звучное контральто плохо передавало смешок, но всё же его можно было угадать. – На алтаре не было никакого камня. Мать-настоятельница подколдовывала, наводила морок. К нам и без того почти не приходили паломники, а без камня и вовсе хоть помирай. Вот она и дурила головы прихожанам.

– Не было камня? – Зан был растерян. – А как же сохранение миропорядка? Вы же были хранительницей.

– Ну да, была, пока не сбежала из монастыря. Но камень тут при чём? Миропорядок держится на людях, а не на камнях.

– Как же я не догадался?! – Зан хлопнул себя по лбу и даже вскочил бы, если бы не мёртвая хватка графа. – Значит, вы не только хранительница, но и одновременно святыня. Не камень, а вы олицетворяете порядок в этом мире! Зачем же вы покинули монастырь? Мир без вас сошёл с ума и скоро совсем пропадёт!