— Вот только не надо, Колючка. Я больше никуда не уйду. И я не хочу больше бороться с тобой. Что не так, говори сразу? Я объехал весь город, искал плат, чтобы не хуже того — краше. Нашел в не распакованном еще обозе за стенами, искал хозяина, заставил достать… а ты что? Снова воевать?

А я смотрела на него и думала… Что не пойму, наверное, никогда — а как они думают, чем и в какую сторону? Или он у меня один вот такой? Искал — это да-а… Самый красивый плат, лучше того. Не для кого-то, а чтобы порадовать меня. Но вот о том, что я жду… места себе не нахожу… с самого утра и до вечера! Что не знаю — а не написал ли он снова то, что я порвала? Не случилось ли то самое плохое? Не лежит ли он теперь где-то израненный, а то и хуже? И вот… как же хочется сейчас спросить у Дарины — а ее Влад? Он смог бы учудить вот такое и даже не заметить? Что же мне делать? Что мы там с ней говорили про гордость и обиды? Я тяжко вздохнула и очень надеюсь, что все же улыбнулась ему, если это можно было так назвать.

— Таша… у вас тут все хорошо? — всерьез забеспокоился жених, — с Зоряном все ладно, с Мастером?

— Юрас… — отодвинула я от себя его руки, — все хорошо. С чего ты взял?

— Тогда… — решительно заговорил он, шагнув назад, — я хотел бы прояснить — чтобы ты знала. Чтобы между нами все было ясно, и никто не смог влезть и испаскудить все, до чего дотянется. Он сбрехал, что я не вылезал из веселого дома, но один раз я там был… по приезду из нашего похода. Подожди… Вошел и сразу вышел, только перешагнув порог. Не смог переступить через себя…

— А что так? — спросила я мертвым голосом.

— Таша… Колючка… Я думал оставить тебя, совсем оставить, не навязываться больше. Думал — ты от меня воротишься, не хочешь меня. Не знал, что тебе было так погано тогда. Думал — молчишь, не смотришь… противен! Решил уйти с Тарусом, чтобы не рвать душу рядом с тобой. Знал, что не выдержу и опять приползу, а тебе тошно от меня. Хотел, чтобы прошло время — забыть тебя или сдохнуть там… с гадюками.

Он смотрел обеспокоенно, а я опять думала. Что хоть и то хлеб — он уже что-то говорит, не делает молчком. Да и лжи в его словах я не чуяла. В голове крутилось всякое, и я спросила:

— А так ли я нужна тебе, раз ты вот так просто…? А Зорян нужен, ты его тоже забыть хотел? Или же, раз меня можно так легко оставить, ты все это затеял только из-за него? А… Юрас! А что, если он не один у тебя? И у толстой Сташи, с которой ты был до меня, от тебя тоже дитя? Что ты будешь…

— Нет! Не выдумывай того, чего нет! Тарус еще тогда, как узнал, что ты в тягости, поручил узнать нашим в Зеленой Балке про тех… ту Сташу. Нет ничего, Силы отвели…

— А до нее, Юрас? — непонятно для чего допытывалась я.

— Нет. До того, как я встретил Дарину, у меня и было-то всего две… я к молодой вдовице заходил и еще…

Я поняла, что не хочу знать этого и подняла руки, останавливая его, но он горячечно доказывал мне:

— Ты скривилась при упоминании Дарины. Не нужно. Она, как сестра мне сейчас, и я люблю ее, как сестру, но уже запросто проживу без нее. Я же понимаю все, я вижу, как они счастливы, давно уже смирился и отошел в сторону. А без тебя не смогу — уже пробовал и не раз. Я три раза уходил, чтобы не прибить тебя на месте и назад не собирался. Но шел опять, придумывая причины — сын, в первую очередь. Но будь дело только в нем, то я и так мог бы… Ты же сама сказала, что — приходи, знайся. Колючка… ну скажи, что примешь плат. Что прощаешь. Смотри…