Узумэ поднялась на ноги, рыжевато-каштановые волосы ниспадали до земли, в косу были вплетены листья и цветы. Все еще сжимая руку Эми, Кунитсуками потянула девушку за собой.

— Ты — дитя Аматэрасу, Эми, но теперь я нарекаю тебя своей дочерью по имени и душе. С моим благословением леса этого мира всегда будут рады тебе, пока кто-то другой не подавит их волю. Если потеряешься, обратись к деревьям, и я помогу, чем смогу.

— Спасибо, — прошептала Эми.

Узумэ подняла руку Эми, и ее тело стало странно невесомым. Ее ноги поднялись над землей, она воспарила в небо, и ее удерживала только хватка Узумэ.

— Оставайтесь на поляне, пока не восстановитесь, я уберегу вас. Удачи тебе и смелости, дитя, — Узумэ отпустила ее.

Эми полетела в небо, словно притяжение забыло о ней. Улыбаясь, Узумэ следила за ней, пока вода не скрыла ее. Яркие краски потускнели, смешались и превратились в тысячи оттенков аквамарина. Эми испуганно вдохнула и набрала от этого полный рот холодной воды.

Туман в голове рассеялся, она барахталась в воде, не понимая, куда плыть. Где верх? Легкие пылали, паника пронзала ее.

Ладонь обхватила ее руку и с силой потянула вверх. Ее голова вырвалась из воды, прохладный воздух ударил по мокрой коже. Эми отчаянно вдохнула и тут же согнулась, кашляя, чуть не соскользнув обратно под поверхность.

Юмей схватил ее за талию и вытащил из ручья. Он опустил ее, кашляющую и мокрую, на траву.

— Что случилось? — осведомился он, возвышаясь над ней.

В ответ она подняла руку и раскрыла ладонь. Три белых лепестка лежали на ладони, украшенные хрустальными каплями воды, блестящими в свете только взошедшей луны.

Эми лежала на траве на боку, одна рука служила подушкой. Широкие листья на ветках над ней тихо шелестели на ветру, за ними на темном небе сияли звезды. Она боролась с весом век, отказываясь закрывать глаза.

Широ лежал рядом с ней, лунный свет и тени танцевали на его лице. Его грудь вздымалась в медленном ритме, что не изменился, хотя близился рассвет.

Юмей сидел на пне за Эми, скрестив руки и склонив голову. Он уснул пару часов назад. Исцеляющие силы лепестков наполнили их ужасной слабостью, но Тэнгу ждал с ней, пока не сдался усталости. Эми все еще упрямо боролась с сонливостью, хоть ей и нужно было отдохнуть.

Она дала Широ лепесток перед тем, как принять свой. Она положила лепесток на язык на счет три. Сладость окутала ее язык и растеклась по телу волной тепла. За час угасла боль в ребрах, как и все мелкие боли, включая те, что появлялись день ото дня. Эми никогда еще не чувствовала себя такой сильной, целой, живой.

Прошел час, а потом другой, и еще один. Широ не шевелился. Его дыхание не улучшилось. Его глаза, когда она приподняла веки, были тусклыми… пустыми… безжизненными. «Несколько часов», о которых говорила Узумэ, прошли. Он не проснулся.

«Он уснет навеки».

Горе сдавило ее легкие. Лепесток не спас его. Этого не хватило.

Она легонько дотронулась до красного символа на его щеке. Кончики ее пальцев скользнули по его челюсти к подбородку, по шее, пока не отыскали пульс. Он трепетал едва заметно под пальцами, кожа была холодной. Живой, но недосягаемый. Живой, но утерянный.