Когда пошли серьезные деньги, он должен был придумать, как их отмыть. Он не хотел контрабандой ввозить в Швецию такие большие суммы и проводить их через счета в швейцарских банках тоже не хотел. Однажды, во время беседы за завтраком с утонченным профессором из Варшавы, он узнал о новом увлечении поляков. Профессор приехал на побережье как рецензент диссертации, которую защищал его коллега из Гданьского политеха. Он поведал иностранцу, который даже не подозревал об этом, что очень много людей мечтают стать магистрами и докторами, получить научную степень, не имея при этом ни таланта, ни знаний, ни энтузиазма, ни трудолюбия, а частенько – просто не имея на это времени, которое посвящают другим, более важным вещам. Шимон спросил профессора, «можно ли решить наболевшую проблему этих людей путем конкретных консультаций и знает ли профессор в научной среде кого-нибудь, кто мог бы организовать таких консультантов». Оказалось, что профессор знает такого человека очень хорошо, потому что это его родной сын, самостоятельно защитившийся доктор исторических наук. Через полгода сын варшавского профессора получил кредит в одном польском банке и зарегистрировал фирму, которая занималась официально научными консультациями, а неофициально – написанием курсовых работ, дипломов, кандидатских и иногда даже докторских диссертаций для тех, кто «не имел времени на такие глупые формальности». Шимон Ксенбергер таким образом отмывал деньги, заработанные на девках, и выплачивал регулярно кредит за купленные в рассрочку шикарные апартаменты в Варшаве – сыну профессора ведь нужен был офис. К своему огромному изумлению, вскоре Шимон обнаружил, что на диссертациях он зарабатывает в Польше больше, чем на разврате.

Утром он прилетел из Стокгольма в Гданьск. Один из его «рыцарей» довез его на своем «мерседесе» в Сопот и занес его вещи в отель. Администраторы в «Гранде» Шимона знали и всегда селили его без всяких формальностей в самом удобном свободном номере. И никогда не случалось так, чтобы самый удобный номер не был свободен. Из-за этого в том числе Шимон так полюбил этот отель. В этот раз он поселился в номере 233. Эту комнату он знал и очень любил. Там была огромная ванная, окна на море и прекрасные картины на стенах.

После раннего обеда он поднялся наверх. Через час ему позвонила с ресепшен Агнешка. Так она представилась. Когда она пришла, он как раз брился. Молодая, загорелая, длинноногая, с огромной грудью, в коротком платье, с вызывающим макияжем и неестественно пухлыми губами. Когда он, полуголый, вышел из ванной, она сидела на постели, широко расставив ноги. В руке она держала бокал с коньяком. Торопливо встала, подошла к нему и начала целовать его шею. Потом потянулась к его ремню, поставила бокал на пол, встала на колени и начала медленно расстегивать пуговки его ширинки. Он молча поднял ее с колен и посадил на стул. Не заметно было, чтобы это ее расстроило. Они начали разговаривать. Она рассказывала о невыносимой жаре в Сопоте, о толпах на пляже, о новых ресторанах, о каком-то торговом центре, который строится в Гданьске, и о том, что ей надо наконец похудеть, а в конце пригласила его на вечерний концерт на набережной. Как будто она была его старой знакомой, с которой он давно не виделся. А вовсе не заранее оплаченная девка, с которой вообще кто-то разговаривает первый раз в жизни. Кроме того, его раздражало то, что она называла его Саймон, хотя он сказал, что его зовут Шимон. Это тоже было очень по-польски. Как будто только английский язык придает чему-то настоящую ценность и значение.