Они давили германских солдат гусеницами и расстреливали из пулеметов, не обращая внимания на мольбу о пощаде. Одного из солдат сожгли из его собственного огнемета, а грузовик, в котором пыталась спастись часть взвода, расстреляли из пушки. Женщины из горящего поселка закололи вилами двух ветеранов прошлой войны. В одном опознали насильника, охотившегося за девочками-подростками, и безжалостно разбили ему промежность палкой.

Об этих ужасах рассказал чудом спасшийся фельдфебель, успевший вскочить на легкий связной мотоцикл. На заднее сиденье прыгнул еще один солдат, но, пока набирали скорость, он успел получить две пули в спину и позже скончался.

Гибель взвода взволновала роту. Когда оставшиеся три взвода переправили на правый берег, люди облегченно вздохнули. Теперь между ними и садистами-большевиками находится широкая река и неприступный Восточный вал.

Четвертый взвод так и не удалось укомплектовать, пополнение шло на передний край. По сигналу тревоги выехали два отделения третьего взвода, перекрывшие участок леса, где прозвучал взрыв.

Ими командовал другой фельдфебель. Он еще не сталкивался с русскими танками или десантниками. Знал, что крупный десант, сброшенный этой ночью, крепко потрепали и преследуют. Здесь можно было отличиться, и двадцатитрехлетний фельдфебель очень старался. Кроме того, он желал отомстить за четвертый взвод и зверства красных.

Жаль, что русских оказалось всего четверо. Одно отделение он отправил в погоню за убежавшими в лес, а сам с первым отделением и пулеметом МГ-34 обложил двоих оставшихся десантников. Судя по всему, один из них был тяжело ранен. Фельдфебель считал, что война должна вестись гуманными средствами (расстрелянные и изнасилованные как-то забылись), и для начала предложил обоим десантникам сдаться.

Пленные могли показать, где располагаются основные соединения парашютистов. Скажут (куда они денутся!), если надавить сапогом на мошонку. Или вышибать зубы по одному ударами штыка. Поэтому фельдфебель не пожалел пяти минут на короткую убедительную речь – он неплохо говорил по-русски.

В эти минуты Олег Бородин, убедившись, что его спутник потерял сознание и умирает, забрал трофейный карабин, запасные обоймы и торопливо рвал на клочки документы и письма из дома.

– Ну, что, сдавайтесь, – звучал голос фельдфебеля. – Покурим, выпьем, обсудим ситуацию.

– Подумаю, – откликнулся сержант, закапывая в землю клочки документов и писем.

– Думайте быстрее… пять минут.

Пять минут – слишком долгий срок. Мучительно вспоминать все хорошее в своей короткой жизни, мать, отца, братьев, один из которых уже погиб. Олега ждет девушка, но и это осталось в другом мире, а порванная фотокарточка зарыта в землю. Дальше тянуть нечего. Сержант ловил на мушку ППШ цель. Теперь, когда имелся в запасе карабин, он мог ударить хорошей очередью.

Фельдфебель приподнялся. Высунулся и его помощник. Они ждали ответа русских и считали, что наступила короткая пауза в переговорах. Сержант Бородин так не считал. Две высунувшиеся головы представляли четкую мишень. Олег нажал на спуск.