— Ну да.

— И ты должен убивать других?

От этого вопроса я вздрогнул, но вот ответить на него не смог — трубка разродилась негодующим треском и в ответ на «да», и на попытку ответить косвенно, типа «сама все понимаешь» или «лес рубят — щепки летят».

— Да дайте мне поговорить нормально! — прорычал я в адрес тиззгха.

— Не вссссе можжжжно оззззвучивввать, — протянул тот, и плащ его с шелестом заколыхался.

Я сжал кулаки, и пообещал, что когда-нибудь отплачу этому гаду за все унижения.

— Эх ты… — только и сказала Юля, вновь появившись на связи. — Я знала, что так… От судьбы не убежать.

О чем это она?

— Да все нормально, не переживай! — торопливо начал я. — Я цел, здоров, бодр! Друзей тут нашел! Один из Москвы, представляешь!

Ага, а еще подружек, одну с рогами, другую с тремя сиськами, третью с хвостом… от стыда у меня по спине побежали мурашки.

И еще обзавелся врагами типа Равуды, бриан или трибуна Геррата.

Я бы все отдал, чтобы вернуться домой, чтобы Сашка была здорова, а я мог каждый день видеть ее, обнимать Юлю, болтать с ней обо всем на свете, а не торчать в неведомо каком уголке космоса, чтобы за компанию с нелюдями стрелять в других нелюдей, рискуя получить пулю… Но это «все» никто не возьмет, никто не даст мне выбора, не укажет альтернативного пути.

Судьба та еще тварь, хуже Лирганы.

— Мы думаем еще к одному врачу сходить, на консультацию, — сказала Юля, выслушав мои бессвязные описания радостного житья-бытья неведомо где. — Дорого, но… Говорят, что он с такими случаями справляется.

И по этой фразе я понял, что она не верит в операцию, знает чего-то, чего не знаю я, и готова цепляться за любую соломинку, не только за чудо-докторов, но и за бабок-шептуний, экстрасенсов и колдунов.

Неужели Сашке совсем плохо, но жена скрывает от меня, чтобы я зря не дергался?

— Давай вернусь! — перебил ее я. — Черт с этими деньгами…

— Эх ты, — Юля снова вздохнула. — Мы…

— Врррремя! — прорычал тиззгха, и мне захотелось швырнуть в него этой самой трубкой, оторвать ее сначала от живого узла связи, а потом содрать с тварюги зеленый плащ, чтобы посмотреть — что под ним, и плевать на последствия.

— Меня отключают! — торопливо воскликнул я.

— Мы ждем и любим, — сказала Юля, и в трубке стало тихо.

Я развернулся и зашагал к двери, нервно сглатывая, сжимая и разжимая кулаки — может быть лучше не говорить с домом, оставаться в блаженном неведении… чтобы вернуться домой и обнаружить, что Сашку похоронили, пока я тут резвился по-всякому? Нет, это поступок труса и я на такое не пойду!

— Ссстой, человвввек, — сказал тиззгха, и я замер.

— Чего еще?

— У нассс к тебббе пррредложжжение.

— У нас? — я повернулся к нему.

И тут зеленый плащ с шорохом вздулся, словно изнутри в него ударила мощная струя воздуха, полы его взлетели, открыв нечто черное, бешено дергающееся, блестящее. Я отпрянул, почти ожидая, что чешуйки полетят, словно листья, но этого не произошло, одеяние просто раздвоилось, и передо мной очутились два одинаковых тиззгха.

Хотя нет, один повыше и потемнее, и будто согнут под своей накидкой.

— Твою мать, — только и выдавил я.