Мир изменился, на нас надвигался апокалипсис. Можно было сломаться под нанесенным мне ударом, свернуться в комок и ждать смерти — или придумать, как ударить в ответ. Большую часть жизни на первом месте для меня стояло собственное счастье и выживание, а теперь пора было разогнуть спину и вспомнить, что я принадлежу к человечеству. Пора было сделать что-нибудь полезное, хотя бы отомстить за погибшую команду. Иногда взросление — это не только ответственность за собственные поступки, но и за друзей, за семью, за весь свой род.

Я хотел, чтобы Джонни Шульц отныне стал другим человеком. Но в то же время я горько досадовал на необходимость перемен. Всего несколько дней назад я вел с жизнью увлекательную и вольную игру. А быть взрослым — такая обуза, столько разных и страшных обуз. Но если «Злая Собака» сумела переменить шкуру и найти новую цель жизни, значит и я смогу.

В смысле, неужели это так трудно?

К вечеру мы все собрались в кают-компании. Шульц с Эддисон сидели рядом, временами соприкасаясь кончиками пальцев. Люси уселась рядом с Шульцем, поджала ноги и пристроила голову ему на плечо. Все трое щеголяли синяками и ссадинами, и глаза их смотрели куда-то вдаль — я часто видела такие взгляды у спасенных после катастрофы.

Престон занял кресло в том же ряду. Он выглядел усталым и беспокойно ерзал. Нод со своими выбрался из машинного, и сейчас они спали у задней стены, свернувшись на манер табуреточек для ног.

— Хорошая новость — мы ушли, — начала я. — Плохая новость — я понятия не имею, куда нам деваться.

Я после прыжка так и торчала в своем кресле, ломая голову в поисках безопасного места, — места, где можно будет дозаправиться и пополнить запасы, не навлекая на себя ярости нимтокцев и Кинжального флота.

Шульц поднял руку и сказал:

— Раз возвращаться нельзя, может быть, двинуть дальше во Множественность? Там они не смогут нас преследовать.

— Хочется верить, что не смогут, — заметила Эддисон.

Я взглядом заставила их умолкнуть:

— Это я не знаю такого места, но корабль сообщил, что у него есть идея.

Отойдя в сторону, я открыла им вид на главный экран, с которого аватара сообщила:

— Я пересмотрела сообщение, принятое перед самым прыжком.

Она снова сменила облик. Теперь предстала в старинном громоздком скафандре из белого материала, с нашивками миссий на рукавах и тяжеловесным металлическим ошейником. Даже без шлема она смотрелась прямо картинкой — настоящий пионер космоса.

— В нем был файл с данными, — продолжала она. — Список всего, что известно Кинжальному флоту об атаковавших «Душу Люси» существах.

— А прислал сообщение этот неведомый Бошняк? — спросила я.

— Судя по его записям, он историк, на свою беду застрявший на борту белого корабля, когда Кинжальный флот начал атаку.

— И что он пишет об этих существах?

Вид на главном экране изменился, на нем появилось создание, словно выловленное неводом из глубин ада. Длинное мощное туловище, широкие рваные крылья — как знамена, выкроенные из ткани самой ночи, и в пасти ряд за рядом зазубренные алмазные зубы. Все вместе напоминало помесь миноги с полуразложившимся скелетом стервятника.