– Хорошо, – кивнула она.

Мы вышли в тамбур.

– Ну, угощай, – сказал Иван.

Я полез в карман, но вытащил из него не портсигар, а удостоверение.

– Милиция? – присвистнул красноармеец.

– Она самая. Помощь нужна, товарищ красноармеец. В вагоне едет опасный преступник. К сожалению, остальные сотрудники остались на перроне, одному его брать – опасно.

– Я бы с радостью, но мне в Петроград ехать надо по службе. Начальство не поймёт, если задержусь, – замялся Иван.

– Ты мне, главное, помоги его скрутить. Больше от тебя ничего не потребуется, – попросил я.

– Давай, попробуем, – вздохнул Иван. – Оружие у него есть?

– Скорее всего, – признался я. – Сплоховать нельзя, будет палить без раздумий. А в вагоне женщины и дети.

– М-да, закавыка, – почесал голову красноармеец.

– Действовать будем так: ты вроде мужик сильный…

– Быка с одного удара убить могу, – похвастался Иван, погладив внушительный кулак.

– Как раз убивать его не надо: он живым нужен. Делаем так: пойдём на тот конец вагона, я его отвлеку… ну, например, снова наступлю на ногу, а ты врежь ему по башке, но так, чтобы просто вырубить, а не покалечить и, уж тем более, убить.

– Я раньше стенка на стенку похаживал, бить умею, – усмехнулся Иван.

– Ну, вот, тогда легче, – выдохнул я. – Потом я этого гада скручу и высажу на следующей станции. До Рудановска как-нибудь доберёмся.

– Замётано! – согласился красноармеец. – Сейчас пойдём?

– Минут десять подождём. Как раз где-то через четверть часа следующая станция, – прикинул я. – Ты, главное, веди себя естественно, не косись на него, чтобы подозрения не вызывать.

– Ты его сначала показал бы.

– Сам увидишь: старичок с бородкой.

– Старичок? – нахмурился он.

– Бородка липовая. На лице грим, – пояснил я. – Это беляк бывший, контра.

– Контра… Давненько я контру этими вот руками за глотку не брал! – посуровел Иван.

– Что, повоевал?

– Да, как и все, – пожал плечами он. – Даже не верится, что не так давно Перекоп брал, а потом вот с махновцами довелось схлестнуться.

– Так, пора, – сказал я. – Порядок следующий: я иду первым, ты за мной. Как только начинаю разговор и отвлекаю контрика, двигай ему по башке, но опять же – не вздумай чего сломать!

– Да понял я, понял! – засмеялся Иван.

Мы вернулись в вагон и стали продвигаться вдоль тесного коридорчика.

Кауров сидел, опустив подбородок, и вроде как подрёмывал. А что – самое что ни на есть естественное поведение для немолодого мужчины. Я на какой-то миг даже усомнился в опознании. Однако менять что-то было уже поздно.

Вот и его нога, обутая в рабоче-крестьянский стоптанный сапог.

– Да что это такое?! – вскинулся старик. – Второй раз уже ногу давишь, прямо бегемот какой-то.

– Простите, – вялым тоном заговорил я и тут же добавил, как бы между прочим, озорную фразу из «Бриллиантовой руки»:

– А у вас ус отклеился!

Рука «старичка» машинально дёрнулась к фальшивой бороде. Он явно не ожидал такого подвоха, а я мысленно восторжествовал: не ошибся-таки, опознал Каурова собственной персоной.

– Получи! – Мелькнул в воздухе кулак Ивана, отправляя белогвардейца в царство сна.