– Скажите, Вощинин, а у Дужкиной волосы какого цвета? Случаем не рыжие?

– Скажите тоже – рыжие, – хмыкнул мужчина. – Тёмненькая она.

– Понятно, – протянул я.

Похоже, наш драгоценный покойник имел обыкновение изменять супруге, и женский волос рыжего цвета тому доказательством.

– А духами Агриппина Дужкина пользуется?

– А ей то зачем? – удивился Вощинин. – Баба должна пахнуть бабой, а не цвяточками. Она ж не шалава какая, а мужняя женщина. Ей духи ни к чему. Моя тоже на себя всякую гадость не льёт.

– Я слышал, что Дужкина видели в компании какой-то рыжей надушенной женщины, – пристально посмотрел я на Вощинина.

– Чего не знаю, того не знаю, – вяло произнёс тот. – Это, наверное, прости меня господи, параститутка какая была. Видать, не всё гладко у Агриппины по бабьей части с мужем, вот и бегал Васька по другим бабам. Когда совсем невмоготу становилось, так и параститутками не гнушался.

– Понял вас, гражданин Вощинин. Спасибо за помощь следствию.

– Ну дык всегда пожалуйста, – он я явным облегчением выскочил из спальни.

– Товарищ начальник, а чего это вы вдруг про рыжих спросили? – заинтересовался Леонов. – И откуда знаете, что убитый с какой-то рыжей девкой гулял? Вы ведь у нас в городе первый день только… Может научите «пинкертонить»?

– Да тут особого секрета нет. Вот, сам погляди, – показал я ему волос. – На простыне нашёл. И, обрати внимание, на запах духов.

Он повёл носом.

– Есть маненько.

– Я б не сказал, что маленько. И в связи с этим есть у меня одна гипотеза.

Я приоткрыл дверцу шкафа, заглянул в него: там хватало пустого места и при желании тут мог бы спрятаться человек невысокого роста и стройного телосложения, то есть женщина. К тому же здесь ещё ощутимее пахло духами – что наталкивало на мысль: внутри кто-то сидел, и этот кто-то вряд ли бы полез в шкаф ради прикола. Нет, скорее всего, ему пришлось прятаться.

Если супруга была на работе и должна вернуться только вечером – ответ напрашивается сам собой: кажется, у нас есть свидетель, вернее – свидетельница убийства, которая могла из шкафа слышать и наблюдать за происходящим.

Сумеем отыскать – найдём убийцу или убийц.

– И как – нашли в шкафу что-то интересное?

– Похоже, что нашёл.

– Дайте догадаюсь: в шкафу могла спрятаться рыжая?

– А ты делаешь успехи, Пантелей, – одобрительно произнёс я. – Это, конечно, догадка, но, сдаётся мне, мы на верном пути. Давай мыслить логически: жена отбыла на работу, Дужкину стало скучно. Он снял себе девочку и принялся кувыркаться с ней в постели. Внезапно заявились некие незваные гости. Дужкин на всякий случай велел подруге спрятаться в шкафу.

– И та всё видела?

– Видела вряд ли, а вот слышать могла.

– Эх, найти бы её, – мечтательно произнёс Леонов.

– Пантелей, ты только моему вопросу не удивляйся, пожалуйста, – заранее стал готовить Леонова я.

– Спрашивайте, товарищ начальник.

– Ты местных проституток хорошо знаешь?

– Кхм! – чуть не поперхнулся Леонов. – Товарищ начальник, вы чего? Я ведь комсомолец!

– Я тоже комсомолец, но в первую очередь – милиционер. А милиционер просто обязан знать тех, с кем по долгу службы ему приходится регулярно иметь дело. И на будущее, заруби себе на носу: жрицы продажной любви – отличные информаторы. Только к ним надо знать подход.