— А как же Маргарита Евгеньевна уехала из Москвы? Разве съемки уже закончены?

— Все сцены с ее участием отсняты, и до начала озвучивания у нее есть немного свободного времени. Она решила потратить его с пользой, выступить перед несчастными сиротами, — снисходительно объяснил Калашников.

— Константин Иванович, а вы не могли бы уточнить, как называется эта женская организация? Какие именно детские дома они посещают?

— Подождите, а в чем дело? — Калашников повысил голос. — Извольте объяснить, по какому праву? Это допрос?

— Да, Константин Иванович. Я пришел, чтобы допросить вас как свидетеля.

— Но дело раскрыто, Ольга Гуськова, убившая моего сына, арестована! — выкрикнул Константин Иванович.

— Во-первых, дело вовсе не закрыто, во-вторых, не арестована, а задержана по подозрению, это разные вещи. И, в-третьих, открылись новые обстоятельства, — спокойно объяснил следователь Чернов.

* * *

Белый «Форд» стоял в тени, в глубине двора.

— А теперь ты нажмешь кнопочку, откинешь спинку переднего сиденья.

— Что ты собираешься делать? — спросила Катя, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Ей действительно, вопреки жуткой ситуации, стало спокойней. Паша Дубровин — не маньяк, не сумасшедший, не убийца и не шпион бандита Голубя. Теперь она это знала точно, потому что у нее за спиной сидела с пистолетом в руке Маргоша.

— Расслабься и выполняй. Чтобы у тебя не было сомнений, скажу сразу: пальнуть могу в любой момент. Я из-за тебя сильно перенервничала, Катька. Очень сильно, поэтому могу не сдержаться. Кстати, ты здорово огрела меня своим пакетом по голове. До сих пор больно.

Дуло упиралось в затылок. Интересно, когда она успела раздобыть пистолет? Еще вчера ночью у нее была только удавка. Впрочем, можно уже не ломать голову над логическими задачками. Поздно. Вот теперь и правда поздно.

— Ну так чего ж ты, стреляй сразу. Или ты хочешь, как в фильме, с мелодраматическим эффектом? — тихо спросила Катя.

— Нет. Эффектов не хочу. Хочу максимального для себя удобства. Место людное, удирать потом, опять нервничать. Мы с тобой подальше отъедем, на природу.

— Если ты меня убьешь, кассета окажется у твоего мужа, — тихо сказала Катя, глядя в окно.

Ей показалось, что в глубине двора промелькнул силуэт Паши Дубровина. Если заорать, он ничего не услышит, окна плотно закрыты. Через минуту он войдет в подъезд… — А вот и нет. Никто не узнает, что я тебя убила. Ты просто исчезнешь. Пока будут думать-гадать, куда делась красивая молодая вдова, я уж как-нибудь разберусь с кассетой. Ладно, это мы потом обсудим. Давай, откидывай сиденье. Не хочешь? Ну ничего, я дотянусь. Только не вздумай рыпнуться. Сразу стреляю. Это прибавит мне хлопот, но мои хлопоты для тебя уже ничего не меняют.

Дуло продолжало упираться в затылок. Тонкая рука быстро скользнула между спинками передних сидений. Катя лихорадочно соображала, что будет, если сейчас попытаться схватить эту руку, заорать, разблокировать двери? А ничего не будет. Только хлопок выстрела.

Спинка сиденья рядом с водительским откинулась. Продолжая держать дуло у Катиной головы, Маргоша каким-то очень быстрым, ловким движением умудрилась надеть и защелкнуть наручники.