Я остановилась на пороге, не решаясь идти дальше.

— Проходите-проходите, не бойтесь. Мы не кусаемся, — раздался чей-то веселый голос.

Я прошла и растеряно остановилась на середине, огляделась, но от волнения ничего толком не разглядела кроме огромного аквариума с причудливыми рыбехами, снующими среди кораллов. Невольно я загляделась.

— Нравится? — раздался тот же голос.

— Ага, — я повернула голову на звук и даже зажмурилась: так мне не понравилось то, что я увидела.

— Видишь, — обладатель веселого голоса, восседающий за массивным ореховым столом, торжествующе кивнул второму, сидящему сбоку и напоминающему скупого рыцаря — такого же высохшего, с впавшими глазами, — А ты все «зачем, зачем, такие деньги…». Кто понимает, тот оценит.

Ага, значит, скупой рыцарь и в жизни скупой.

— Да вы не бойтесь, — продолжал первый, — Вот у Вильгельмины Теодоровны спросите. Она скажет. Мы ведь очень мило общаемся, не так ли?

Я оглянулась. Вилька сидела в огромном, светлой кожи, кресле, сливаясь по цвету с обивкой. Но кроме несвойственной ей бледности, видимых физических повреждений, вроде, не было. Я села рядом и взяла ее за руку. Рука было холодна, как у покойника, я чуть не вскрикнула.

— Ну что ж, надеюсь представляться не нужно? — спросил весельчак.

— Нужно, — ответила я. — Вы кто?

Весельчак посмотрел на скупого и засмеялся.

— Однако ты шутница! Только палку не перегибай, — и так сверкнул глазом, что меня аж передернуло.

Везет мне сегодня на перевертышей: то младенец с глазами убийцы, то убийца-хохмач. Я потерла виски руками.

— Мне не до шуток. Я полдня в УБЭПе на вопросы отвечала. Думаете мне это надо? Если я говорю, что вас не знаю, значит так и есть. Может, конечно, ваши портреты в прессе постоянно мелькают или на телевидении, но я газет не читаю и новости не смотрю. Так что давайте скоренько и по-деловому уладим все дела. Меня зовут Миронова Матильда Сергеевна. Это я на всякий случай, вдруг вы ошиблись. А вас как?

Весельчак моментом стал серьезен. На вид ему было лет сорок, сорок пять. Коренастый, плечистый. Седой стильный ежик на голове. Лицо, что называется, вырубленное топором, хотя и чисто выбритое, могло служить отличной иллюстрацией к книге типа «Бандитский Петербург» или «Я — вор в законе». А самое ужасное на этом лице — какие-то невообразимо светлые стальные глаза.

— Краснов Николай Дмитриевич, генеральный директор охранного предприятия «Сигма». А это мой зам по безопасности — Глушко Петр Ефимович.

— Сигма? — я наморщила лоб. — Если не ошибаюсь, это с вами у нас договор на охрану?

— Не ошибаешься.

— И что вы хотите? — развела я руками. — Тоже будете спрашивать про мои отношения с шефом? Давайте. Я эту историю уже наизусть выучила. Я у него училась когда-то в институте, потом он взял меня на работу. Отношения у нас были хорошие, дружеские, но интимной связи не было, хоть убейте. Хотя вам это, наверное, до лампочки, так ведь? Вы же, как и все уверены, что шеф обязан таки спать со своей секретаршей, иначе он какую-то там вашу бизнесменскую этику нарушит… А уж ежели спит, то непременно все секреты любовнице выбалтывает, а уж она…