— В милицию иди. Заявление напиши, — сурово сказал дядя Миша утром.

Я чуть было не ляпнула, что только милиции-полиции и дел, что со мной разбираться, но вспомнила про его сына и согласно закивала головой.

Старенькая машина долго не хотела заводиться, поэтому забежать домой уже не получалось. Я оглядела себя — куртка от ночных догонялок не пострадала, драные джинсы под ней не видно, а в конторе у меня есть во что переодеться. Расскажу все шефу, отдам лекарство и отпрошусь, по причине нездоровья, решила я. Ночное происшествие, не прошло бесследно, я, действительно, чувствовала себя неважно — в носу что-то подозрительно хлюпало, а в горле першило. Я попросила высадить меня возле стоянки своей Ауди, еще раз горячо поблагодарила своего спасителя и поехала на работу.

На пустой стоянке перед офисом стояла только одна машина — шефа. Сергей Петрович уже приехал, рановато он сегодня. Я постучала в кабинет.

— Сергей Петрович, я ваше лекарство купила, но со мной такая история приключилась…Не поверите!

Но никакое лекарство уже не могло понадобиться бедному Сергею Петровичу — он лежал возле стола — абсолютно мертвый. Я как-то сразу поняла, что мертвый. Сердце, подумалось мне, надо было все же вчера врача вызвать. Я подошла ближе. Под его головой на светлом ковролине расплылось бурое пятно, а рядом валялся бронзовый индийский слон. Пятясь спиной, я выскочила из кабинета, нашарила трубку и набрала номер. Потом упала на стул и застыла. Может мне это снится? Бывает же.

Вскоре приехала полиция и стали подходить сотрудники, или наоборот — сначала сотрудники, а полиция потом. Помню, что все бегали кругом, суетились, а вдруг все стихло.

— Кто обнаружил труп? — раздался чей-то голос.

— Вот, — кто-то указал на меня.

Я стала отвечать на вопросы, наверное, очень тихо, потому что меня все время переспрашивали. Не помню, долго ли это длилось. Потом я где-то расписалась, и меня отпустили. Когда мимо проносили носилки, закрытые простыней, я отшатнулась и осела на стул. Наталья Александровна, наш бухгалтер, заботливо поднесла нашатырки. Как-то на автопилоте я доехала до дома, рухнула на диван и забылась тяжелым сном.

Разбудили меня настойчивые звонки в дверь. Путаясь в пледе, я открыла дверь.

— Полиция. — В нос мне уткнулось раскрытое удостоверение.

В прихожую вошли трое.

— Почему не спрашиваете кто? — сурово спросил один, коротко стриженый, в короткой дубленке.

— А вы точно из полиции? — покосилась я на него. Уж очень он походил на представителя противоположного лагеря.

— Вот, открываете двери, кому попало, а потом возись с глухарями…

— Из полиции, из полиции, — подал голос другой, такого интеллигентного вида, с аккуратной, волос к волоску, стрижкой. На носу поблескивали маленькие очечки в модной тонкой оправе.

— А я подумала орнитологи, раз глухарями занимаетесь, — сострила я.

— А я бы на вашем месте не веселился, Матильда Сергеевна, — сказал интеллигент.

Я скривилась, как от зубной боли. Звук собственного имени меня всегда немного коробит, а сочетание с отчеством еще больше. И началось.