— У вас такая красивая улыбка, и имя чудесное! — понес он стандартную чепуху. — Я, пожалуй, переманю вас к себе. Хотите?

— Спасибо, — включилась я в игру, — боюсь, Сергей Петрович меня так просто не отпустит. Он меня слишком ценит.

— А мы его уговорим, — подмигнул мне дядька и ушел, вертя на пальце ключи от машины.

— Миронова, — раздался по селектору голос шефа, — зайди-ка.

Я зашла и ахнула — Сергей Петрович весь белый полулежал в кресле.

— Что с вами? — испугалась я.

— Так, сердце что-то прихватило. Коньячку со старым приятелем выпил и вот, — он кивнул на бутылку.

— Надо валидолу, срочно, — я кинулась за аптечкой. — Может врача?

— Да нет, отпустило вроде.

— Что ж это у вас и лекарства никакого нет. С сердцем не шутят, — укорила я.

— Да вот ношу с собой рецепт, а до аптеки не дойти.

— Да я сбегаю, — предложила я.

— Сбегай, — согласился шеф. — Рецепт возьми, завтра на работу принесешь. Давай иди прямо сейчас, я тебя отпускаю.

Я стала собираться, радуясь внезапно привалившему счастью. Из-за неплотно прикрытой двери послышался голос Сергея Петровича: «Я тебя прошу, давай все обсудим. Спокойно. Она ни при чем, я уверен. Давай я сам поговорю…». Тут дверь захлопнулась, и больше я ничего не услышала. С женой ругается, бедный. Семейная жизнь у шефа была не сахар — особенные неприятности доставляла младшенькая дочурка — оторва. Сергей Петрович с женой резко расходились во мнениях по поводу воспитательного процесса. Шеф постоянно жаловался на проблемы, а я с умным видом давала советы по воспитанию подростков, на примере собственной бурной юности.

Оставив машину на платной стоянке, купила в аптеке лекарства по рецепту, закинула их в рюкзак за спиной и неторопливо пошла домой. Вилька все время прикалывается над моим внешним видом. «Под пацанку косишь — курточка, рюкзачок, ботиночки на толстой подошве — так только малолеток клеить». «На работе я переодеваюсь, — оправдывалась я, — а по улице ноги на каблуках портить — увольте». Я остановилась на краю тротуара, пережидая поток машин. Рядом притормозила темная иномарка.

— Девушка, какая это улица не подскажете?

Не успела я и рта открыть, как из салона выскочили двое дюжих парней, схватили меня за шкирку и запихнули в салон.

— Эй, ребята, вы ошиблись, — затрепыхалась я, было. Сильный удар под ребра на секунду перехватил дыхание.

— Сиди молча, пигалица.

— Да в чем дело-то?

Такой же удар с другой стороны послужил исчерпывающим ответом. Я затихла, зажатая телами с двух сторон. Доигралась, наверное, и впрямь за малолетку приняли. Вилька такие ужасы рассказывала недавно про похищение подростков. Я скосила глаза, пытаясь разглядеть похитителей.

— Не вертись — зубы выбью, — спокойно пообещали мне.

Я уткнулась глазами в пол. Беда в том, что от моей деревни, ныне полноправного городского района, до ближайшей загородной трассы — рукой подать. Сейчас увезут в поля — и Митькой звали — разберут на органы. Что делать-то господи? Я закатила глаза и стала заваливаться в бок, судорожно хватая ртом воздух.

— Останови, останови! — закричал тот, что справа. — О, черт, сейчас облюет всего!