— Во сколько вы пришли на работу?

— Вы всегда приходите так рано?

— Кто открыл вам дверь?

— Когда вы видели своего директора в последний раз?

— Кто обычно уходит последним?

Я терпеливо отвечала на вопросы, завернувшись в плед и грея руки под мышками. Меня явно знобило.

— Да, я всегда прихожу на работу минут на двадцать раньше. Для чего? Переодеться, причесаться, и вообще, люблю побыть в тишине, сосредоточиться, так сказать.

— Дверь открыла сама. Мы ключи на проходной сдаем охране. Так, кто первый пришел, тот и открывает. Обычно я. Прихожу, снимаю с сигнализации, жду остальных.

— Сергея Петровича видела вчера последний раз где-то около пяти вечера. Он часто в офисе задерживался. И ключи у него свои есть. Были… — я сглотнула ком в горле. По-моему, на эти вопросы я уже отвечала, только менты были другие или те же? Не обратила внимания.

— А почему вы вчера ушли раньше? — спросил очкарик.

— Шеф попросил купить лекарство в аптеке, вот и отпустил.

— А вы всегда бегаете для него по магазинам? — он ехидно сощурился.

— Не бегаю, а просто выполнила просьбу своего начальника. Это что плохо?

— У Сергея Петровича некому сходить в аптеку?

Далась им эта аптека, прости господи!

— Да в чем дело-то, чего вы привязались к этой аптеке? — я начала терять терпение.

— Не нервничайте так, Матильда Сергеевна. — Я опять скривилась, а он продолжал, глядя на меня сквозь очки, постукивая по столу фирменным «Паркером»: — Я скажу, что случилось — вашего шефа убили, и мне, то есть нам, поручено выяснить, кто это сделал.

— Я знаю, что убили, только не понимаю, каким образом вопрос о покупке лекарства поможет найти убийцу?

— А откуда вы знаете, что убили?

Вот вопрос — на миллион. Я очумело уставилась на него — или я дура или он…

— Господи, я же полицию и вызывала.

— И что так сразу и догадались?

Я усмехнулась:

— На полу кровища и слон рядом валяется — ежу понятно.

— Но почему вы решили, что убийство, может, несчастный случай?

Я вздохнула:

— Может. Только слоны не летают, особенно бронзовые.

— А он бронзовый? — включился стриженый, до сих пор молча созерцавший мою коллекцию безделушек.

— Бронзовый, — я опять вздохнула. — Мой подарок. Из Индии привезла.

— Да? — удивился стриженый.

— Странные у вас отношения, — очкарик мило так улыбнулся. — Бегаете в аптеку, дарите подарки…

Ну, понятно, куда он клонит. Наверняка, кто-нибудь из наших поделился сплетнями, ходившими про наши отношения. Несмотря на озноб, голова у меня кое-чего соображала, а прямолинейность характера уже лезла наружу.

— Давайте так… как вас зовут, кстати?

— Андрей, — удивился очкарик перемене моего настроения, — Андрей Михайлович Сушицкий.

— Давайте так, Андрей Михайлович, не надо вокруг меня кругами ходить. Вы ведь намекаете, что у меня с шефом была любовная связь. Так ведь?

Очкарик хотел что-то сказать, но я продолжала:

— Во-первых, это не так. Нас связывали хорошие дружеские отношения. Я у него когда-то училась. А во-вторых, даже если и так, то что? Это преступление? По-моему, интимные отношения директора с секретаршей в наше время никого не удивляют. Отсутствие таковых удивляет больше. Или вам удобнее списать все на ревность? Типа, поссорилась с любовником и хрястнула слоником по голове? Конечно, вам, орнитологам, глухарей разводить лишний труд, — я разозлилась не на шутку.