— Ну почему обязательно ревность? — усмехнулся очкарик. — По статистике, сейчас чаще убивают за деньги.

— А причем здесь деньги… — я осеклась и раскрыла рот, моргая глазами.

— Вы знаете, что из офиса пропала крупная сумма денег? — вкрадчиво спросил очкарик.

— Откуда там деньги-то? — удивилась я.

— А что их там не должно быть? — удивился в свою очередь очкарик.

Я пожала плечами. Все торговые сделки, в основном, проходили по безналу, а в прочем кто его знает. Я особо в эти тонкости не вникала. Терпеть не могу бухгалтерию.

— Значит о деньгах в сейфе для выдачи зарплаты, вы не знали? — уточнил Андрей Михайлович.

Точно, вспомнила я, вчера Наталья Алексеевна ездила в банк. Часть зарплаты, так называемые, премиальные, нам выдавали наличными.

— Ну, вообще-то, сегодня зарплату должны были дать, так что вполне возможно, что деньги были в сейфе. — Я вздохнула, чувствуя, что температура резко подскочила вверх. Мне стало жарко. — И что деньги пропали? — Глупость вопроса была очевидна.

— Вот именно! — обрадовался Андрей Михайлович. — Пропали. У кого были ключи от сейфа?

— От какого? — уточнила я. — У нас два сейфа: один у бухгалтера, другой в кабинете у директора. От бухгалтерского у бухгалтера и у директора, а от директорского только у него, у директора, то есть.

— Значит, когда вы ушли с работы, Сергей Петрович был жив?

Я усмехнулась:

— Конечно, иначе бы я не ушла, а вас вызвала. Нет, ему плохо стало, я дала ему валидол, и он попросил купить лекарство и отпустил.

— И где оно, лекарство? — спросил стриженый.

Я пожала плечами.

— Где-то в кабинете на столе осталось. Не до лекарства мне уже было, сами понимаете. А рецепт вот. — Я подобрала валяющиеся на полу джинсы и вытащила из кармана рецепт.

Очкарик повертел бумажку в руках.

— Это от чего?

— Не знаю, сердечное что-то.

— Странно. Это для диабетиков лекарство, — сказал стриженый, глянув на рецепт, — У мамы диабет — я знаю.

Ну, кругом все в медицине разбираются, что за напасть.

— Я вынужден задать вам вопрос. Где вы находились в момент убийства? — очкарик, сдвинув брови, смотрел мне в глаза.

Я зашлась смехом — прямо кино и немцы!

— Что здесь смешного? — нервно спросил очкарик.

— А когда… когда его убили? — все еще смеясь, спросила я.

Андрей Михайлович молчал, вертя в руках «Паркер».

— Где вы были вечером и ночью? — наконец созрел он.

Этот вопрос застал меня врасплох. Правда выглядела бы слишком неправдоподобно, а соврать…

— Дома, — внутренне сжавшись, буркнула я. — Но алиби у меня нет, — съязвила я, не удержавшись. — Живу я одна, ни с кем вечером не виделась, и никто ко мне не приходил.

— Очень уж вы, Матильда Сергеевна, подкованы в нашем деле, — в свою очередь съязвил очкарик.

— Перестаньте. Сейчас все подкованы. Менты вон, национальные герои. Кино снимают, книги пишут, так что…

— Какая у вас зарплата? — вдруг спросил он.

— Обычная, — усмехнулась я, — а что, богато живу?

— Да нет, я бы сказал скромновато, — он оглядел мою незатейливую обстановку. — А на какие деньги вы в Индию ездили? Путевочка-то не дешевая.

Я начала рассказывать, про неожиданную командировку, чувствуя, что затягиваю петлю на шее.