— Бейрут?

Она открыла глаза.

— Нет. Пригород. Надо остановиться. На такой машине нам нельзя ехать дальше.

И действительно: зеркало разбито, вся в дырках от пуль, обивка сиденья сзади разворочена. Я съехала к обочине. Мы вылезли и пошли пешком. С корзинками в руках — крестьянки, ни дать, ни взять. Автомат пришлось оставить. Жаль. Я к нему уже как-то привыкла.

— Что дальше?

— Надо дойти до остановки. Там автобус, — еле слышно прошептала Феруз.

Как же, дойти! Сдается мне, она сейчас в обморок грохнется. Тут я увидела скамеечку, подтащила к ней Феруз и уселась рядом. Приехали! Чтодальше-то? Я стала осматриваться. Вот не знай я, что это Бейрут, ну ладно не Бейрут — пригород, ни за что бы не догадалась. Город, как город. Люди обычные, в обычной одежде. Попадаются, конечно, и тетки в таких же хламидах, как у нас, но в основном в европейской одежде, даже женщины. В платьях, юбках и ужас! брюках тоже. В брюках это, наверное, студентки. Вон стайка девчонок побежала, с рюкзачками, с плеерами… Я прекрасно помнила, что Эрик рассказывал про свою родину. Исторически здесь сложились три основные религии: христиане-марониты, мусульмане-сунниты, и шииты. А еще тут и греки православные, и католики и друзы какие-то, с ума сойти. Чтобы сохранять паритет, властям приходилось вертеться, и все равно Ливан то и дело оказывался втянут в межэтнические и межконфессиональные разборки.

Тут мои размышления прервал шум. Я вскинула голову. На другой стороне улицы стояло авто, с веселенькими такими шашечками на боку. Из него шумно выбирался дородный мужик с пакетами в руках, громко переговариваясь с водителем и с выбежавшей на улицу кучей народа. Мама дорогая. Такси! Если я что-то смыслю в этой жизни — такси во всех странах мира одинаково, и таксисты тоже. Я вскочила и замахала рукой водителю. Ноль эмоций. В этом шуме фигушки он тебя услышит! Я сунула пальцы в рот и громко свистнула. Не свистела я лет двадцать, но квалификацию, однако не потеряла: свист получился отменный. Таксист повернул голову и тут же подкатил к нам. Феруз назвала адрес и стала названивать кому-то по телефону.

— Все хорошо, — сказала она мне, — нас ждут, — и, уронив телефон, ткнулась в мое плечо.

Нас и, правда, ждали. Не успело такси остановиться у подъезда, из него выбежал человек, сунул водителю денег и потащил нас внутрь. Пока все занимались полуобморочной девушкой, я отошла в сторонку и принялась рассматривать выпавший из рук Ферруз телефон. Потом попыталась набрать Вилькин номер, но ничего не получилось, то ли код какой надо еще набирать, то ли денег не хватало для международного звонка. Тут в комнату вошел пожилой ливанец в круглой белой шапочке, посмотрел на меня, наклонился к Ферруз, что-то ей сказал и вышел. Так мы просидели до вечера. Феруз, явно, полегчало, а мне было по-прежнему беспокойно.

— Чего мы ждем? — спрашивала я Феруз. Та пожимала плечами. Похоже, она и сама не очень хорошо разбиралась в происходящем. Кажется, мы из огня попали в пламень. — Вот чего мы тут сидим, как ты считаешь?

Феруз неопределенно пожала плечом.