– Вряд ли.

– Вряд ли? – он искренне удивился, по-моему. – Или ты имеешь в виду, что она вряд ли согласится – учитывая обстоятельства, в которых сейчас находится?

– Она не вечно будет в бегах. И не вечно будет жить у тебя. – Вот тебе, получи. Решил сделать мне больно? Ну, так сам попробуй, каково.

– Я могу сделать так, что она сама никуда не захочет.

– Ты всегда был слишком самоуверенным, Алекс. Всегда – слишком. Чем ты можешь удержать ее? Деньгами? Смешно – она бросила мужа, у которого денег куры не клюют. Сексом? Сомнительно – насколько я ее знаю. Страхом? Вряд ли – в определенный момент она перестанет бояться и уйдет. Понимаешь?

– Ты приводишь какие-то нелепые доводы, Марго. Можно подумать, что, кроме этого, в жизни больше ничего нет. – Алекс сел и потянулся к стоявшей на полу пепельнице.

Я щелкнула зажигалкой, давая ему прикурить:

– Почему? Наверняка есть. Но Мэри… ты не понимаешь в ней многих вещей – да и я, если честно, не все понимаю.

– А ты не допускаешь, что она может влюбиться?

– Ха-ха-ха, – без тени улыбки отозвалась я. – Ты на это надеешься? Зря. Она не рассказывала тебе о Германе?

– О ком?

– Был такой персонаж пару лет назад – собственно, из-за него вся возня сейчас и происходит. Так вот, после его смерти Мэри сказала: больше никогда и никого. А уж тут – поверь, я это знаю – она из кожи вывернется, но сделает так, как сказала. И ты не станешь исключением, Алекс. Можешь даже не упираться.

Господи, как же мне нравилось втыкать словесные шпильки ему в душу! Я прекрасно знала – азартный Алекс кинется доказывать, что я ошиблась, что уж он-то, блестящий и великолепный, всегда победит в любом забеге. Это могло бы быть интересным, конечно… Но в реакции Мэри я была уверена настолько, что могла поспорить даже на что-то ценное.

– Все, ты заморочила мне голову, Марго. Иди спать – завтра день трудный.

Ага, мне удалось его уязвить – раз он так скоро свернул разговор и отослал меня спать. Ничего, дорогой, и тебе полезно научиться смотреть под ноги.

Уже выходя из комнаты, я не удержалась, чтобы не клюнуть его еще и напоследок:

– А вообще-то ты прав – она может влюбиться. Но вряд ли в тебя.

Вслед мне полетели тапочки, и я со смехом убежала в спальню.

– Алекс, а можно, я ей позвоню? – крикнула я, забравшись в постель с мобильником, и он отозвался:

– Звони. Только боюсь, что сейчас она уже пьяна.

Он продиктовал мне какой-то незнакомый номер, и я приготовилась долго ждать, но Мэри схватила трубку на втором гудке:

– Алло! Алекс…

– Это Марго.

– Марго!!! Марго, родная, откуда? Как ты узнала? – Мэри, казалось, вне себя от счастья, от звука моего голоса, от моего звонка.

– От него и узнала. Как ты там, моя девочка?

– Все хорошо, Марго. Все на самом деле хорошо. Я была такой дурой, когда упиралась… прости меня, если можешь, – в голосе Мэри явственно слышалось раскаяние – этого просто не могло быть… Что Алекс сделал с ней? Я не узнавала свою девочку, решительно не узнавала.

– Мэри… ты… пьешь? – с усилием вывернула я, и в ответ мне зазвучал ее смех:

– Что, Алекс нажаловался? Не волнуйся, Марго, сегодня я абсолютно трезва.