– Слушай, Мария… я хотела спросить – что за подпись ты в эсэмэске поставила?

– А-а, это, – рассмеялась она. – Ну, так меня один человек зовет, я машинально подписалась, забыла, что это тебе.

Ого… а с кем это у нее такая переписка? И ведь молчит, не говорит.

– Ладно, Лелька, мне пора. Я потом позвоню, хорошо?

– Да, конечно. Удачи вам.

Любопытство глодало меня весь день до самого вечера. Мария не перезванивала, и я сама не решилась набрать номер – мало ли. Позвонила мама и попросила срочно заехать к ней. Вздохнув, я оделась, в последний момент передумав надевать куртку, а сняв с плечиков белую норку, взяла ключи и сумку и вышла из квартиры. Машина стояла в переулке, слегка припорошенная снегом. Тепло, а снег не тает – надо же.

Водить я любила, могла просто ночью сорваться вдруг и поехать кататься по ночной Москве. Бесцельно ездила – и все. Нравилось ощущение скорости, ощущение власти над техникой. Сегодня, однако, я почти не гнала, ехала довольно аккуратно. Откуда взялся этот грузовик? Я резко вывернула руль вправо, пытаясь уйти от столкновения. Меня остановило ограждение, налетев на которое колесами, машина перевернулась и встала на колеса, развернувшись против хода движения. Я очень сильно ударилась головой обо что-то, но подушка безопасности самортизировала, не дав мне сломать ребра о руль. Дверку машины кто-то рванул, мужские руки отстегнули ремень безопасности и помогли мне выйти. Не соображая еще, что случилось, я оглядела место аварии – рядом, метрах в десяти, стояла искореженная четвертая модель «Жигулей», буквально на ней передними колесами замер грузовик, водитель которого уже сидел на асфальте, зажимая рукой рану на лбу. Вокруг суетились люди, старались вытащить кого-то из «Жигулей». Я же, обернувшись на свою «Ауди», впала в ступор – она годилась только на металлолом, просто удивительно, на мне ни царапины… По шее потекло что-то теплое, я дотронулась пальцами и, поднеся их к глазам, увидела кровь. Из только что подъехавшей «Скорой» вышла молоденькая девушка, сразу подошла ко мне и потянула за собой.

– Вам придется в травмпункт проехать, тут нужны швы, – сказала она, вытирая тампоном кровь.

– Да, спасибо…

Ко мне подошел «гаец» в лейтенантских погонах, попросил документы. Я отдала, напряженно вглядываясь в то, как работают возле «Жигулей» подоспевшие спасатели. Останки машины резали буквально на полоски.

– Четыре трупа, – проследив за моим взглядом, констатировал лейтенант. – Семья – родители и двое детей. А вам повезло.

– Да. Повезло, – механически повторила я, сунув документы в карман, и зачем-то посмотрела на часы. Семнадцать ноль пять.

Домой я вернулась поздно, со швами чуть выше правого уха, с чудовищной головной болью и единственным желанием – лечь спать и провести в таком состоянии не меньше суток. Но у меня ведь еще и муж имелся… Узнав, что я разбила машину так, что восстановить ее теперь не удастся, Рома помолчал, а потом принялся шумно жалеть себя – мол, теперь придется делить одну машину на двоих, а это вызовет неудобства. Страдая от головной боли, которая не снималась никакими таблетками, я дала себе слово – сейчас отлежусь, потом плюну на все, сниму оставшиеся на счету в банке деньги и куплю себе то, на что хватит. Статусная машина мне ни к чему, а колеса нужны до зарезу – я отвыкла пользоваться метро и другими видами транспорта. Да, точно, вот отлежусь – и так и сделаю.