С рассветом от пепелища Головинского дворца отошли поочередно три колонны. Одна двинулась в сторону Остоженки - в дом Еропкина, совсем еще новый особняк, только этой весной построенный. Петр Дмитриевич, к которому сразу же, как стало ясно, что Головинский дворец от огня не отстоять, послали гонца, отвечал: будет счастлив принять у себя графа Орлова и предоставить свое жилище под его штаб-квартиру.

Так что Орлов со свитой и с личным своим обозом (не все уцелело, ну да что горевать! Он и не горевал, а только незатейливо ругался) отправился к Еропкину, сопровождаемый вооруженным караулом.

Вторая колонна ушла к Симонову монастырю - сопровождая докторов, и там же предполагалось стать на временный постой, в ожидании, когда отведут иное место для бивака. Она забрала и часть пострадавших при пожаре.

Третья колонна, в которой и оказались преображенцы, вышла к Данилову монастырю позже - зная похвальную привычку москвичей не столь помогать погорельцам, сколь их грабить, решили дождаться гарнизонных солдат, посланных для охраны Еропкиным.

Но и она ушла достаточно рано, ропща на московские нравы и тоскуя о сытном и горячем фрыштике.

Архаров, как это уже сделалось для него привычным, костерил вполголоса беглого обер-полицмейстера Юшкова. Петербургский житель и вообразить не мог, что москвичи столь безалаберно относятся к тушению пожаров. В столице худо-бедно, а восемь лет уже действовала Петербургская полицмейстерская канцелярия, которой подчинялись пожарные команды. Вроде бы она и московскими пожарными конторами заведовала, но допрошенный на сей предмет старожил дядя Афанасий не мог припомнить, чтобы в Москве был от нее какой-то прок.

– У нас полиция хоть чем-то путным занимается, - ворчал Архаров, покачиваясь в седле. - Архитектора с помощником при ней держат, чтобы обывателям деревянные дома ставить не выше одного этажа. И ведь следят за этим! А тут - да хоть ты в шесть этажей хоромы руби!…

Это он некстати вспомнил двухэтажный домишко Марфы Ивановны, показавшийся ему совсем новым.

Бредихин, знавший эти места, посоветовал не тащиться по главным московским улицам с видом войска, собравшегося на войну, а идти к Яузским воротам и там, перейдя Москву-реку через наплавной мост - сказывали, он цел и невредим, - двигаться к Данилову монастырю.

Однако протаскивать переулками обоз, включавший себя и телеги, и кареты с врачами, Архаров, оказавшийся в колонне старшим по званию, не решился. Застрять в московских колдобинах - плевое дело. Бредихин стал выбирать улицы, более или менее широкие, чем подал Архарову новый повод к буркотне.

– Да тут сам черт ногу сломит! Вертимся, вертимся, как будто… - он задумался, подбирая нужное определение для этих причудливо изогнутых улиц и переулков, пересекающихся под диковинными углами и выводящих вовсе не туда, куда охота попасть.

– Как будто в лабиринт попали, - продолжил Медведев.

Архаров повернулся к нему с великим неудовольствием, желая высказаться в том смысле, что мало ему чумы, мало пожара, мало скверных дорог, так еще и сослуживец умничать изволит!