Некоторое время всадники видели только стены домов да ночное небо со светлым заревом. Когда вылетели на берег Яузы, к мосту, - осознали размеры бедствия.

Дворец горел целиком, полностью, во всю длину и ширину. За деревьями парка, еще не облетевшими, преображенцы не видели всей суеты. Но понимали - каждая пара рук сейчас необходима.

– С нескольких концов подожгли! - воскликнул Архаров, привстав в стременах. - Ну, я до этих подлецов доберусь!

Преображенцы поскакали через мост, к воротам парка. И тут же, у моста, отыскалось приключение, которое было куда как кстати после проказ с Лизетами и Фаншетами.

Навстречу всадникам выскочил человек, гоня перед собой с верхом наполненную тачку - такие Архаров знал по конюшенным делам, на них удобно возить навоз. Однако в тачке было нечто иное.

– Стой, блядь! - закричал Бредихин, направляя на него коня.

Тачка, не удержав равновесия, завалилась, человек отскочил. Тут оказалось, что он не один. Его товарищи появились из темноты, из-под к самому мосту подступивших деревьев парка - очевидно, оттуда, где была разломана ограда, оттуда, где давеча гоняли незримых поджигателей Архаров и Левушка.

Таких людей преображенцам доводилось видеть нечасто.

Хотя и в Санкт-Петербурге дураков было достаточно, хотя и приезжие провинциалы надолго снабжали гвардейцев смешными историями, однако до сих пор всякий попадавшийся Архарову дурень имел хотя бы крошечный умишко, действоваший коряво и несуразно, тем не менее - по-своему последовательно.

Лица дуроломов, рискнувших налететь на четверку вооруженных офицеров Преображенского полка (Матвей не в счет), были видны невнятно - пожар дворца, стоявшего в глубине парка, давал недостаточно света. Но и того хватало, чтобы определить полное отсутствие мысли - как у выпивохи на третью неделю вселенского запоя. Они были пьяны тем, что совершили этой ночью, вовсе не заботясь о похмелье. И хмель, похоже, был старый, более чем недельной выдержки - с того вечера, как толпа, кем-то умным науськанная, ломанулась сперва грабить Чудов монастырь, потом - искать митрополита Амвросия в Донском монастыре.

Преображенцы заступили ночным грабителям, а скорее всего - и поджигателям, дорогу, не пустили на мост, а Бредихин, недолго думая, разрядил в них оба своих седельных пистолета. Упали почему-то трое, и тогда уж Медведев с Левушкой, вооруженные офицерскими шпагами, погнали прочих вверх по Яузе.

– Хоть одного словите! - кричал им вслед Архаров.

Словить не удалось - отчаянные головы, которым во хмелю сам черт был не брат, кинулись в холодную реку…

Архаров и Матвей спешились, подошли к упавшим. Один пытался подняться, но был ранен в грудь, жить ему оставалось недолго. Другой лежал уже мертвый. Третий, как выяснилось, всего лишь оступился с перепугу - и попытался, лежа, ударить Архарова ногами в живот.

Эти затеи Архаров знал с детства. Самому доводилось полеживать на спинке перед парочкой противников.

Он увернулся от ног влево, кинулся на колено и разом, вложив в удар весь свой немалый вес, впечатал кулак в щеку противника. Тот взревел и засучил ногами. Но был уже не опасен - настолько, насколько может быть безвреден человек с безнадежно поломанной в нескольких местах челюстью.