В голове у Микеши, наполненной тишиной, в которую вот уже двадцать лет не проникало ни одного звука, возилось мешающее ему беспокойство. Так было всегда с той поры, когда Микентий, получивший на фронте в 1944 году тяжёлое ранение в голову, начинал волноваться или нервничать. Как же тут не будешь переживать, если хоронишь последнего родного человека! Перед его глазами проходили военные годы, когда они вместе с Савелием ходили в тыл противника за разведданными, когда брали немецких языков, как гибли их товарищи, а они, словно заговорённые, возвращались с задания вновь и вновь.

Их дружба с Савелием началась после того, как Микентия перевели в артиллерийскую разведку второго артиллерийского полка Воронежского фронта. Было это весной 1943 года. Шли оборонительные бои под Курском. Фронт накапливал силы, чтобы в решающем сражении отбросить врага на запад. Его перевели из артиллерийской батареи после неоднократного письменного обращения на имя командира полка товарища майора Полякова. В 1942 году на оккупированной Воронежской земле Микеша потерял всю семью: жену, семилетнюю дочь и трёхгодовалого сына. О прямом попадании в дом авиационной бомбы ему позднее написала бывшая соседка. С тех пор Микентий ничего не боялся. Его жгла ненависть к врагу, желание бить, бить, беспощадно и безжалостно уничтожать фашистов. Учитывая невероятную отвагу и недюжинную физическую силу, его взяли в артиллерийскую разведку. Тут он и познакомился с Савелием, рослым, не особо разговорчивым сибиряком.

Савелий, зная трагическую историю друга, читал ему письма, которые писал домой жене и матери, показал фотографии своих детей, которые по возрасту были почти такими же, как и у Микеши.

– Как отвоюем, Микентий, сразу поедем ко мне домой на Алтай. Тебе все мои будут рады, у нас будешь жить. Так ведь, Микеша? – говорил Савва вечерами, когда они возвращались с очередного задания и у них выпадала возможность немного отдохнуть.

Микентий соглашался. Возвращаться в опустевший городок, где его, бывшего детдомовца, теперь никто не ждал, не хотелось. Чего только им с Савелием не выпадало! Не только в разведку ходили, но и в боевых сражениях приходилось участвовать, их разведрота часто вступала в бой в самый ответственный, решающий момент, поддерживая свою батарею.

Той злополучной ночью им с Савелием вдвоём было дано задание взять в прифронтовой полосе немецкого тыла языка. Это требовало большой осторожности, поэтому чаще всего на подобные задания отправляли два-три человека. Всё было не впервой.

Ночью они подошли к палаточному лагерю, где размещался на ночлег взвод врага. Была тёплая летняя пора. Серебристым потоком света заливала поляну круглая полная луна. Деревья стояли, не шелохнувшись, даже лёгкое дуновение ветерка не беспокоило ночной лес. Савелий подошёл совсем близко к ближайшей от леса палатке и замер. Он ждал, когда кто-нибудь из немецких солдат выйдет на свежий воздух за естественной потребностью. Микентий прикрывал его на краю лесной опушки, наблюдая со стороны леса, находясь буквально в двух шагах от товарища. И тут случилось непредвиденное. Вышел немецкий офицер, но из палатки, что стояла рядом. Ему хорошо был виден Савелий. Немец достал оружие. Он уже целился в Савелия. Перед глазами Микентия промелькнули лица жены и детей Саввы, он молниеносно бросился на тело своего товарища. Грянул выстрел. Савелий, большим скачком набросившись на фрица, обезоружил его и заткнул ему кляпом рот. Тело Микентия тяжело упало на траву, орошая её тёмной кровью.