– Я навязчивая?

– Ну, не я же.

– Кухня моя!

– Ну и сиди в ней, – я пожала плечами. – А я пойду, поздороваюсь с родственниками.

– Давно пора, – пробурчала Эммануэль, занимаясь готовкой для меня пенного напитка.

– С корицей кофе, – кинула я ей и царственно удалилась.

– Ага! Щаз-з-з!

СелО, что с нее взять? Дурные манеры и упертое воспитание. Кого-то она мне напоминает (

О-о-о-о! Только этого мне не хватало! Я открыла дверь и поморщилась. Диваны в гостиной были завалены коробками, бумажными пакетами и шмотьем. Среди всего этого безобразия возилась покрасневшая от усердия мачеха, распаковывавшая новинки, а в кресле сидел Микки, флегматично взирающий на нее.

– Не, ма, бирюзовый атлас не подойдет к огуречному парчовому кафтану. Не сочетаемые оттенки, давят на вкус и опошляют стиль…

– Какой вздор! – мотала головой мачеха, прикладывая к себе платье из нежной бирюзы.

– Ма, возьмите лучше ягодный плащ или белую шляпку с павлиньими перьями.

– Какое убожество, – поморщилась мачеха, беря в руки белую шляпку.

Очень милую, между прочим, шляпку. Блондинкам бы она пошла, а вот мачехам – вряд ли. Здесь я с Микки не соглашусь.

– Разве что, – задумчиво покрутила мачеха шляпку, – нацепить на нее три нитки жемчуга и парочку живых роз…

– Лишнее, ма. Перья играют сами по себе… Талия! Добрый день, сестренка!

– Миканиэль, прекрати, она тебе не сестра, – возмутилась мачеха.

– Тогда мы можем пожениться? – усмехнулся он.

– Только через мой труп!

Будущие свекрови во всех мирах одинаковы.

– И вам тоже доброго дня, – улыбнулась я.

Приятно начинать день не с ругани со служанкой, а с милого предложения о замужестве, хоть оно шло от брата, «страдающего» голубизной. К тому же сегодня оно уже второе, и оба не претендуют на достоверность. Хотя, как знать…

– Талия, дорогуша, – начала мачеха, поднимаясь с дивана и заламывая себе руки.

Ну, я образно говорю про заламывание. Обычно она ломала себе ладони, с хрустом, когда волновалась.

– Хрясь… Талия, дорогуша…Хрясь…Я должна…хрясь….тебе сказать…хрясь…

Уж лучше бы молчала, мазохистка.

– Убрать все это тряпье в вашу гардеробную? – домыслила я.

– Талия, это твое.

– Что ты сказал, Микки?

– Талия, это твои наряды.

– Мои? Все двадцать? И белая шляпка?

– Да. Вся дюжина.

– Точно?

– Пересчитано мной и ма.

– Я не в этом смысле, но и это число приятно. Точно все мое? И эта чудесная белая шляпка?

– И далась она ей! – возмутилась мачеха.

– Почти все. Один предмет туалета может оставить себе старшая дама в доме. Так принято.

– Понятно, Микки. Это шутка такая, да?

– Нет.

– Да нет?

– Дорогуша! Эти наряды изволил прислать тебе сам милорд герцог Эдберг! Он снизошел до тебя со своих высот и позволил себе…

– Такую дерзость, – домыслила я. – Я не приму его подачек!

– А белую шляпку? – прищурился Микки.

– И шляпку… тоже. Хотя… Она же могла потеряться во время пересылки. Нет?

– Нет. Или все или ничего.

– Тогда нет.

– Ты что сумасшедшая?! – заорала на меня мачеха.

– Да, укушенная бешенным клопом.

– Кем?! У нас нет недостойных насекомых!

– Правда? – искренне удивилась я, стараясь перевести разговор на другую тему. – А какие, позвольте вас спросить, у нас есть достойные насекомые?