– Как тебе здешний староста? – спросил тот.

– Скользкий тип. На лице написано – гнида.

– Главное, он клюнул. Ребятки сообщили – сразу после твоего ухода его помощник в лавку побежал. Так что гостей пожалует шестеро.

Карпов привлек к операции все воинство деревни: двух ветеранов и десяток их подопечных.

– А в трактир староста никого не отправил?

– Зачем? Могут приезжих всполошить, и те всю славу себе припишут.

– Знаешь, я тут подумал немного. Может, упростим задачку? Они зайдут в дом, а здесь ты оглушенный и связанный валяешься. Шестеро на одного – против такого удачного расклада точно никто не устоит.

– Согласен.

Староста прибыл с небольшим опозданием.

– Тебя только за смертью посылать, – ворчливо встретил его Еремеев, засунув пистоль за пояс. – Пришлось самому негодяя утихомирить. Думаю, теперь не скоро в чувства придет, рука у меня тяжелая.

Перевернутый стол, опрокинутые стулья и скамья…

– А нам спешить некуда, – произнес староста. По его знаку четверо вошедших направили стволы в сторону Данилы. – Токмо не следует дергаться боярин, целее будешь.

– Ты на кого руку поднял?!

– Стоять, пся крев! – выругался один из помощников. – А то враз дырок понаделаем!

Александр убрал руки от пояса, но поднимать их не стал.

– Продолжаешь работать на Тадеуша? Так ведь кончился твой бывший хозяин. – Еремеев не спешил подавать знак притаившимся в засаде, стараясь вызнать подробности, чтоб уж потом этим гадам не отвертеться от правосудия.

– Один хозяин уходит, другой приходит, а мы выполняем ту работу, за которую платят, – со вздохом пояснил староста, словно одолжение великое делал.

– Думаешь, у меня денег мало? Могли бы договориться.

– А что толку? Завтра придет швед, вызнает, что я не помог его людям… Хорошо, ежели в живых оставит.

– Значит, ты нос по ветру держишь? А не боишься, что ветер сменится?

– Когда сменится, тогда и думать станем. Оприходуйте боярина, ребятки, токмо со всем вежеством – чай не простой мужик перед вами.

– Вот тут ты прав, староста. Очень непростой. – Александр кашлянул.

Ветераны действовали стремительно. Один выскочил из-за опрокинутого стола и сбил с ног первого изменника, второй, появившись из сеней, ткнул еще одного палкой промеж лопаток, третьего завалил «очнувшийся» Евсей. Досталось и тем двоим, кто остался караулить снаружи.

Сам Еремеев подскочил к старосте, приставив револьвер к виску:

– Знаешь, как я поступаю с предателями?

– Разве ж я предал кого? – затараторил мужик. – Углядел, что чужак подозрительный в гости пожаловал, дай, думаю, проверю, тот ли он, за кого себя выдает, вот и сочинил байку. Слава богу, я ошибся.

– Ну да, а насколько ты ошибся, мы проверим сначала в лавке, а затем и в трактире.

– Лихие людишки из зависти чего токмо не наговорят о порядочных селянах.

– Выходит, ты с собой на проверку ненадежного человека взял? А мне говорили, что сын лавочника к тебе в зятья метит.

– Кто первый под руку подвернулся, того и пригласил, заодно решил и его проверить, вдруг труса пригрел. – Староста продолжал выкручиваться до последнего.

– Я тебя услышал, «порядочный селянин». И знаешь, как мы решим? У народа спросим, стоит ли тебе верить али нет. Не может же вся деревня оказаться непорядочной.