Поздно утром, когда проснулась, под дверью лежал конверт. Развернув тонкий лист бумаги, я прочитала: "Позвони мне. Срочно. Найди, как это сделать. Дима"

Я распахнула дверь и осмотрелась по сторонам. Никого. Но ведь кто-то подбросил. Значит, в доме есть их человек? Но кто это?

Как мне найти, откуда позвонить? Это только выкрасть свой сотовый из спальни Максима. Он у него или… или попросить его отдать мне. Но как? О, я прекрасно знала, как. И даже была более чем уверена, что у меня получится. Эта записка заставила вспомнить, почему я боялась Максима… и что они заставили меня узнать о моей семье. Во рту снова загорчило привкусом тревоги. И я вдруг поняла, что предпочла бы забыть об этом… предпочла бы жить, спрятав голову в песок, но ведь мне сказали, что есть люди, которых надо спасти, и я… я обещала помочь. И снова этот адский диссонанс, в котором мой муж разделился на две копии — одна была заботливой, нежной, сводящей с ума, а другая хладнокровно выкалывала глаза целым семьям и закапывала трупы в лесу или на свалке. Перед глазами снова всплыли фотографии мертвецов, и я дернулась всем телом.

Кто же ты такой, Максим? Ты человек или бесчувственное и жестокое чудовище?

Но помочь у меня не получалось, и все вдруг снова совершенно изменилось.

Я поняла, что Максим меня избегает, хуже, он настолько старается не встретиться со мной даже случайно, что как только я просыпалась, то минут через пятнадцать его машина отъезжала от дома, а возвращался он только под утро, когда я засыпала. Я мерила шагами комнату и ждала, когда, наконец, он сам скажет мне, что происходит, но он и не думал. Максим просто делал все, чтобы не видеть меня.

Я звонила, а мне отвечал секретарь, обещал, что мне перезвонят, но никто не перезванивал, я приходила в его кабинет, но дверь всегда была закрыта. Я даже набралась наглости и уже во второй раз приказала начальнику охраны передать требование поговорить с собственным мужем, но тот ответил, что уже передал. Мною овладевало отчаянье, и уже не только потому, что мое обещание становилось невыполнимым, а от того, что я поняла — меня игнорируют, мое слово не просто ничего не значит, а оно не громче шуршания муравья под листиками или жалобного писка выброшенного из гнезда птенца. Смешно, но я не могу встретиться с собственным мужем, с которым живу под одной крышей. Точнее, с тем, кто упорно называется моим мужем.

Нет, мы поговорим. Я хочу знать, за что меня наказывают. Что я, черт возьми, сделала, почему не заслуживаю даже объяснений? Я выпила больше дюжины чашек черного кофе и упрямо ждала, пока наконец-то среди ночи не услышала шелест покрышек по гравию подъездной дорожки. Бросила взгляд на часы — полчетвертого.

Прильнув к окну, я увидела, что Максим приехал домой совсем на другой машине. Когда он вышел из шикарного белого кабриолета, то обошел капот и склонился к окошку, оттуда показалась женская рука, и я увидела, как мой муж галантно поцеловал запястье той, которая так любезно привезла его домой. Я прилипла к стеклу, стараясь разглядеть ту женщину, но мой муж заслонял ее собой. Они несколько минут разговаривали, и я продала бы душу дьяволу, лишь бы понять, о чем. Я просто видела, как он облокотился о крышу кабриолета — черный элегантный костюм, белая рубашка, аккуратно зачесанные назад волосы. Женская рука изящно стряхивала пепел с дамской сигареты, и я различила ярко-красный маникюр и кольца на тонких пальцах. Мною овладело странное чувство, оно поднималось из глубины, как темная волна, словно туча, которая неожиданно заслоняет солнце. Женщины. Другие женщины в жизни этого самца, он совращает каждую, к которой приближается. Как я могла не думать об этом раньше. Ведь если я нахожу его неотразимым соблазнителем, что мешает ему быть таким же с другими? Сколько их у него? Ответ напрашивался сам собой. У моего мужа появилась любовница, вот почему я стала ему безразлична. Не знаю, что со мной произошло в этот момент, но все остальные чувства заглушила ярость, очень болезненная, она тисками сдавила грудную клетку.