Почувствовать, как язык заскользил по мокрым складкам, коснулся обжигающим ударом кончика напряженного клитора. И я схожу с ума от вибрации его голоса, от сильных губ, беспощадно обхвативших пульсирующий твердый бугорок, от глубоких толчков его пальцев внутри моего тела. А он беспощадно дразнит и сжимает губами, ударяет языком, погружая в меня пальцы сильными толчками, выпуская клитор изо рта, чтобы втянуть по очереди нижние губы, присасываясь к ним в алчном поцелуе, заставляя меня зардеться, но бесстыже развести ноги еще шире, и снова жадно вбирает мою плоть в рот, ударяя по клитору языком и теребя из стороны в сторону.

— Давай, малыш, — как ударом хлыста по нервам, как срыв в пропасть в самый ослепительный эпицентр наслаждения.

— Максиииим.

С брызнувшими из глаз слезами сокращаться вокруг его пальцев, кончать на его губы, откинув голову назад, пока не рухнула, обессилев и вздрагивая всем телом, сотрясаясь бесконечно долго в спазмах ослепительного оргазма, глотая всхлипы и собственные слезы облегчения.

Наслаждение граничило с агонией. От сильных спазмов мучительно тянуло низ живота. Это не было экстазом, это было похоже на апокалипсис всего, что я когда-либо испытывала. Меня всю трясло, тело взмокло и покрылось потом.

— Дааааа, девочка, дааа, именно так, — его голос, он погружал еще глубже в омут наслаждения, — да, я хотел этого, как последний конченый наркоман хочет свою дозу.

Но я все равно не чувствовала удовлетворения, я хотела взять от него больше, хотела все, хотела так, чтоб все тело болело после. Приподнялась и потянула его к себе за кожаный ремень, быстро расстегивая брюки, в неистовом желании принять его в себя.

— Хочу… хочу тебя внутри.

— Сейчас, малыш… сейчас получишь.

Я закричала снова, когда он наконец-то взял меня, когда проник одним грубым толчком настолько глубоко, что я вскрикнула и распахнула широко глаза.

— Даааа… — я не знаю, закричала ли я это "да" или простонала, или прорыдала ему в губы. Я знаю только, что меня скручивает от наслаждения. Меня накрывает волной безумия ощущать наконец его в себе. Сжимать его такого огромного внутри себя, почувствовать, как остановился, скрипя зубами и давая к себе привыкнуть. Так глубоко заполненная им. Болезненно растянутая до предела. Но так все правильно, принимать его в себе так пошло и так бесконечно правильно. Видеть, как развел мои ноги за щиколотки в стороны и ошалело смотрит на меня самым адским взглядом из всех, что я когда-либо видела.

Впилась в столешницу ногтями, задыхаясь, широко ловя воздух искусанными губами и закатывая глаза. Захлебываясь диким удовольствием. И новыми всхлипами. Мне казалось, меня сейчас снова разорвет на части. И я снова вся дрожу. На грани. После оргазма, который только что испытала, все еще возбужденная до предела. И мне больно. Почти больно вот так ощущать его в себе. Но это самая сладкая боль из всех, что я когда-либо испытывала.

Больное наслаждение. И такое естественное с ним. Да, все мое тело сделано под него, отточено и запилено под каждый изгиб его тела. Мой мужчина… я ощущала это всем своим существом, и плевать, если завтра с утра я разобьюсь вдребезги или порежусь о лезвие реальности. Он ведет меня к новому сумасшествию. Вздрагивая и двигая бедрами навстречу, и вдираясь ногтями в его кожу, оставляя полосы на его спине, когда подхватил под коленями мои ноги и вонзился еще глубже. Закатывая глаза от дичайшего удовольствия. И потом мгновение прострации, паря в невесомой бесконечности запредельного кайфа. Глядя в его бешеные звериные глаза. Сквозь вакханалию дикого возбуждения и надвигающегося нового урагана, от которого, кажется, я умру. Пока Максим вдруг с рыком не срывается на бешеный темп с громкими стонами. И я чувствую изнутри, как его плоть наливается во мне еще больше, как каждый толчок сбрасывает меня в бездну, за которой я уже никогда не буду собой и буду лишь его… Закричала, срывая горло, как он хотел, как он мне пророчил. Бешено сокращаясь вокруг его каменной плоти, вбивающейся в меня подобно поршню.