– Да жив он, Лорка, жив! И не Незнамов он вовсе, а Якименко Ванька. – Мне становилось все более понятно, почему я разволновалась, заметив, как загорелись его глаза и как он обрадовался моим словам. Только вот «Нива» моя со следами крови Кротова не должна была появиться в моем гараже. Просто-напросто он не мог приложить к этому руку. Или действительно «уговорил» кого-то не обращать на машину внимания и перегнать ее в мой гараж.

Лариска пробыла в столбняке чуть дольше, чем после моего неожиданного появления. Затем откашлялас, да как заверещит:

– Это что же такое делается, а?! Куда господь с небес смотрит?! Хрыч он старый!!! Ты целый год изводила себя, а он!... С Дашкой?!

– Нет. Один. Во всяком случае, никого рядом с ним не обнаружила. А вот Дашка... Дашка все это время играла в любовь с Кротовым.

– Ну что за срань, тьфу ты!!! – Лариска со всей силы хлопнула себя по бедрам ладошками и болезненно сморщилась. – Чего же это делается-то, а?! Как они все так переплелись!!! Давай рассказывай.

– Долгая песня.

– Ну и что!

– А как же твой театр?

– Ты с дуба рухнула, да?! Какой, к черту, театр, когда здесь такое!

Я не без удовольствия наблюдала за подругой. Ее возмущенно округлившиеся глаза. Гневно вздернутые брови. Она была очень привязана ко мне, невзирая на наши перепалки. Как долго я была лишена такого вот настоящего дружеского участия! Как долго лавировала в фальшивой словесной шелухе, разгребая и разгребая ее, причем порой тщетно. А сейчас просто отдыхала душой, рассказывая ей эту неоконченную повесть, скоропалительно названную Незнамовым сказкой...

– Только не вздумай сказать мне, что ты опять вернешься в этот город N и начнешь искать Дашку, чтобы все до конца разузнать!!! Я посажу тебя на одну цепь с твоим кавказцем, и будешь выть вместе с ним на луну, пока все это не завершится!

– Лорочка, милая. – Я даже руку к сердцу приложила в искреннем порыве. – Обещаю. Просто торжественно клянусь, что не предприму ни одной попытки докопаться до истины, не сделаю ни единого шага в сторону этой клоаки без ведома и благословения наших доблестных органов. Кстати, а с кем это ты собралась в театр?

Оказалось, что с Ванечкой. Бедный вертолетчик так запал на мою подругу, что расстался-таки наконец с вечно недовольной супругой и переехал в общежитие. К Ларочке ехать принципиально отказался. Очень уж ему хотелось соблюсти приличия и сделать ее приличной женщиной, то бишь с бракосочетанием, венчанием и, хотелось бы (ему, конечно), с ребеночком.

– А что ты? – поинтересовалась я, уже стоя у порога и вглядываясь в ее просветлевшее лицо.

– А что я? Интересно, что будет дальше. Захватывает так... Как в бездну прыгнуть со связанными резинкой ногами. Жутко, но знаешь, что не расшибешься и до земли не долетишь. Что тебя вытянут и приведут в чувство.

– Ладно тебе раньше времени пессимизму предаваться, – пожурила я ее и, поцеловав на прощание, вышла из квартиры.

Сейчас домой. Горячая, пахнущая лавандой вода в ванной. Пара бутербродов. Кофе. Телефон и звонки. Масса звонков. Мне так много нужно выяснить, прежде чем...