– Может быть, твое воображение заработает лучше утром, – сказала Марилла, вставая, чтобы уйти. – У тебя будет время ночью подумать над своим поведением и проснуться в лучшем настроении. Ты сказала, что постараешься быть хорошей девочкой, если мы оставим тебя в Зеленых крышах, но я должна сказать, что у тебя это плохо получилось сегодня вечером.

Оставив этот парфянскую стрелу терзать неспокойную душу Энн, Марилла спустилась на кухню, чувствуя тяжесть на сердце. Она была сердита на себя, так же, как и на Энн, потому что всякий раз, когда она вспоминала ошарашенное лицо миссис Рейчел, её губы раздвигались в улыбке, и она чувствовала непреодолимое желание смеяться.

Марилла ничего не сказала Мэтью о происшедшем в тот вечер; но, когда Энн продолжала упрямиться и на следующее утро – пришлось дать какое-то объяснение по поводу ее отсутствия за столом во время завтрака. Марилла рассказала Мэтью всю историю, прилагая немало усилий, чтобы показать ему возмутительность поведения Энн.

– Хорошо, что Рэйчел Линд получила по заслугам; она назойливая старая сплетница, – таков был одобряющий ответ Мэтью.

– Мэтью Касберт, я поражаюсь тебе! Ты знаешь, что поведение Энн было ужасно, и все же принимаешь её сторону! Я так понимаю, ты будешь говорить, что её не нужно наказывать!

– Ну, нет – не совсем, – сказал Мэтью со вздохом. Я считаю, что её надо чуть-чуть наказать. Но не дави слишком сильно на нее, Марилла. Вспомни, её никогда не учили, как поступать правильно. Ты… ты собираешься дать ей что-нибудь поесть, не так ли?

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы я морила людей голодом для того, чтобы они себя хорошо вели? – негодующе спросила Марилла. – Она будет регулярно питаться, я сама отнесу ей еду. Но она останется там, пока не извинится перед Миссис Линд, и это решено, Мэтью.

Завтрак, обед, ужин прошли в молчании, т. к. Энн все еще оставалась у себя в комнате. После каждого приема пищи Марилла несла поднос с едой в комнату на крыше и приносила его обратно почти полным. После ужина Мэтью посмотрел на поднос с беспокойством. Неужели Энн ничего не ела?

Когда Марилла позже вышла, чтобы привести коров с дальнего пастбища, Мэтью, который наблюдал за ней из сарая, проскользнул в дом с видом грабителя и поднялся наверх. Обычно Мэтью перемещался между кухней, коридором и маленькой спальней, где он спал; иногда он решался зайти в гостиную или столовую, когда священник заходил на чай. Но наверху он был только тогда, когда помогал Марилле клеить обои в спальне для гостей, и это было четыре года назад.

Он на цыпочках прошёл по коридору и остановился на несколько минут у двери комнаты Энн, прежде чем собрался с силами, чтобы постучать в нее, а затем приоткрыть дверь и заглянуть внутрь.

Энн сидела на желтом стуле у окна и смотрела печально в сад. Она выглядела очень маленькой и несчастной, и сердце Мэтью сжалось при виде её. Он тихо закрыл дверь и на цыпочках подошел к ней.