Достаю из шкафа рыжие велюровые брюки и надеваю их вместе с чёрной водолазкой. Придирчиво смотрю на своё отражение в профиль. Ещё несколько недель, и я уже не смогу себе позволить ничего обтягивающего. Осторожно кладу руку на низ живота и глажу. Мне хочется почувствовать, каким он будет круглым, большим и тяжелым.

Неожиданно взгляд падает на мою дорожную сумку в нижней секции шкафа. Я успела перевести сюда совсем немного вещей. Самое любимое и необходимое. А ещё со мной приехало самое красивое белье.

Низ живота снова сжимается. Только теперь не болезненно, а тягуче-сладко. Секса с Мишей нельзя не хотеть. Его близость вообще отключает во мне всякий здравый смысл, и я превращаюсь в распущенную женщину, которой он скармливает все свои желания. Да уж… Ухмыляюсь сама себе, вспоминая источник его сексуального опыта. Мало приятное соседство в послужном списке мужчины. И, может быть, не зря Света поставила мне «диагноз» эффекта Флоренс Найтингейл[1]. Конечно, в шутку. Потому что если этот мужчина исчезнет из моей жизни, проще не станет. Я полностью понимаю женщин, которые были готовы бежать за ним на край света уже после первой встречи. Да у нас пока он в больнице лежал, все медсестры краситься начали. Даже в ночную смену.

Мне хочется как-то закрепить своё решение уйти от Миши. Рука тянется к сумке, чтобы собрать вещи, но я тут же останавливаю себя. Это очень глупо, Маша. Давай без показух.

В доме тишина. Я спускаюсь в кухню и ловлю себя на мысли, что очень надеюсь увидеть Бурова. Вот просто увидеть, удостоверится, что этой сволочью все хорошо, и дальше можно жить.

Открываю холодильник и с разочарованием разглядываю практически пустые полки.

— Проголодалась? — раздаётся за моей спиной такой желанный и родной голос.

В моей душе расслабляется напряженная пружина от того, что Миша после случившегося дома.

— Да, — я прикрываю дверцу и склоняю голову на бок, — У тебя в холодильнике мышь повесилась. Откуда тогда были ужин и завтрак?

Мой пустой желудок от воспоминаний о сырниках и беконе с омлетом, уничтоженных мной за запах, предательски громко урчит. И я немного смущаюсь.

— Еду привозят из ресторана. На кухню только парни ходят чаю попить.

— Понятно… — я грустно вздыхаю, понимая, что придётся довольствоваться хлебом и маслом. От которого только при мысли, горло сжимается и перестаёт работать на глотание. Только назад.

— Я могу предложить тебе жареные пельмени, — усмехается Миша, видя мой расстроенный вид, — Это, кроме чая и нарезки колбасы, мое третье коронное блюдо.

Желудок-диверсант журчит второй раз подряд.

Миша подходит ко мне ближе и бережно подхватывая за талию переставляет к столу.

— Постойте, девушка, здесь, пожалуйста. Не мешайте мужчине, — хитро подмигивает и достаёт из морозилки пачку полуфабриката.

— Спасибо, — ошарашено киваю я головой.

— Между прочим, — Миша философски поднимает палец вверх, заливая на сковородку масло, — Я — мечта всех замужних женщин.

— Это почему? — ехидно вскидываю брови вверх и улыбаюсь уголками рта.

— Я обожаю пельмени. Могу даже ими завтракать.