Наконец Гирр решил открыть Юму тайну и сказал ему, что Кри, отдавший себя во власть духов, их отец. Сказал, что узнал об этом от старейшей матери рода мудрой Агу, которой нельзя не верить. Родство с великим вождём, равного которому он не знал, взволновало Юма. Кри был непобедимым охотником и мудрым вождём, и брат Гирр — лучший охотник и великий вождь. Как не гордиться таким родством? Юм ткнулся лицом в плечо Гирра. Несколько дней брат великого вождя будто летал на крыльях, не чуя под собой земли. Он подумал, что со временем сам будет вождём лесного племени, таким же мудрым, как Кри и Гирр. Юму очень хотелось, чтобы об этом узнали все родичи, но рассказал он только своей женщине Милле.

Однако и после того как Юм узнал тайну своего великого родства, пролетели годы. Лицо Юма обросло бородой, в ней появились белые паутины, а племенем правил Гирр. Милла, женщина Юма, подарила роду сына и дочь, которые стали юношей и девушкой. Милла долго молчала, но теперь всё чаще спрашивала своего мужчину, усмехаясь:

— Когда тебе подарят власть вождя?

Юм молчал.

— Скоро старость согнёт тебя, как это дерево, — зло шептала Милла.

Ноздри Юма расширялись, он тяжело дышал, но упорно отмалчивался.

— Старейшие матери рода говорили, — продолжала Милла, — что в давние времена власть вождя лесного племени завоёвывали в поединке…

Юм вскакивал, ждал, что ещё скажет эта несносная женщина. Женщина умолкала. И всё же однажды она не сдержалась и бросила в лицо своему мужчине:

— Неужели ты боишься старика Гирра, трусливый шакал?

Юм схватил её за волосы, швырнул под ноги и ушёл на берег Синей реки, подальше от людей. Он долго сидел в уединении и думал, что, конечно, вождём племени давно должен быть младший брат Гирра, что Гирр состарился и не сможет победить Юма в состязаниях охотников. Юм много раз побеждал родичей и один раз мужчин из племени Чистой реки. «Моя женщина права, — заключил он. — Гирр не устоит против меня в поединке и должен уступить место вождя. Сын Агу только однажды и очень давно выиграл состязание охотников. Было это в первый год его возвращения из южного племени…»

Тяжёлые заботы терзали сердце Гирра, лютая зависть грызла сердце Юма.

А ранняя дружная весна на глазах творила чудеса. Луга окутала зелёная дымка, зелёной шкурой подёрнулись леса, светлела вода в Синей реке, добрел её нрав, и шумела она теперь только в пороге. Птицы садились на гнёзда, на Кабаньем болоте до одури орали лягушки. Мужчины лесного племени подолгу задерживали жадные взгляды на женщинах, те, перехватив такой взгляд, лукаво дразнили их глазами и позой или скромно опускали ресницы. Племя, как обычно, готовилось к большому празднику в честь Солнца, его богов и духов, готовилось к танцам и состязаниям. Грун с замиранием сердца ждал праздника, он впервые будет участвовать в танцах мужчин, в состязаниях охотников, и великий вождь скрепит его союз с женщиной.

Для праздника Гирр велел убить годовалого тура и с отрядом охотников собрался на Кабанье болото за добычей.

— Юм! — позвал великий вождь.

Охотник вышел из толпы, остановился в нескольких шагах от Гирра, но не склонил головы перед вождём. Его вид говорил о дерзости и неповиновении.