– А какой смысл Алексею менять одних стервятников на других?

– Как бы много у меня ни было товаров и кораблей, я один. Венецианских купцов сотни. Они, как паразиты, расползлись по всем городам империи и диктуют свои условия, разоряя других торговцев. Мне одному это не под силу. Поэтому выгода империи очевидна. Ромейские купцы вновь расправят плечи, пошлины снизятся, а приток в казну увеличится. К тому же если подготовить пушки и научить их расчеты втайне, то расторгнуть договор с венецианцами можно будет в тот момент, когда ты будешь готов к битве.

– Они непременно захотят за это нас наказать. И когда их флот направится к Константинополю, Алексей может захватить купцов и отобрать их товары по всей империи, – с понимающим кивком произнес Дука.

– Казна получит единовременное поступление, и снижение пошлин пройдет для нее безболезненно. Цены будут снижены, народ доволен, ромейские торговцы станут возносить императора.

– Когда ты сможешь передать секрет?

– Как только получу соответствующую грамоту от Алексея. Но уже сейчас советую тебе отправить по три человека на каждый мой корабль, чтобы они начали осваивать пушки.

– Михаил, насколько правда то, что Евгения умерла не от болезни, а ты причастен к гибели Олега? – вдруг сменил тему Дука.

– Евгению отравили по приказу Олега или он сам. Ее служанка сейчас живет в Пограничном. Моим людям едва удалось ее спасти. Яд, убивший Олега, изготовил я лично.

– Я слышал, что из тебя получился бы выдающийся лекарь.

– Я выбрал иную стезю.

– Вижу. Ты получишь назначенную тобой плату. Я употреблю все свои связи и влияние, чтобы добиться этого.

– Ну, здравствуй, Антонио. – Сошедший по сходням мужчина в богатом одеянии развел руки.

– Привет, Франческо, – с искренней радостью поздоровался Кавальканти, принимая объятия старинного друга.

Глава венецианского квартала в Константинополе всегда лично встречал конвои. Да и могло ли быть иначе? На то он и занимает свое положение к вящей своей выгоде, чтобы служить на благо Венеции и ее граждан.

– Как прошел переход? – поинтересовался Кавальканти у друга, провожая его к повозке.

– Слава господу нашему, штормов не приключилось, – ответил прибывший Бонмарито.

– Я не о штормах.

– Антонио, дож[13] поднял в совете вопрос о твоем соответствии занимаемому посту. Твое послание Большому совету наделало много шуму. И на этот раз от тебя отвернулись многие из прежних сторонников. Общим решением твой вопрос отдан на рассмотрение Совету Десяти[14]. А это уже серьезно.

То, что дож поднял вопрос относительно послания Кавальканти, купца не удивило. Трудно было бы ожидать иного от человека, который, едва заняв свой пост, сумел заключить выгодный договор с императором Комниным. Он добился для Венеции таких выгод, что практически обеспечил им в перспективе монополию на торговлю в Восточной Римской империи. И это уже воплощается в жизнь. А тут глава венецианского квартала в Константинополе вдруг предлагает наделить правами гражданина Венеции какого-то русича.

Трудно было бы ожидать иной реакции. Впрочем, сеньор Кавальканти и не ждал понимания. То, что казалось глупостью с его стороны, было дальновидным шагом, нацеленным на будущее. В отличие от членов Большого совета, он знал Михаила. Наблюдал его возвышение от простого наемника до фаворита императора. Благодаря деловым отношениям не терял его из виду и после. А потому прекрасно понимал: Романов не станет мириться с тем, что об него вытирают ноги.