– Я всегда был верен ордену, – продолжал Юсупов. – Я работал, обеспечивая себя, свою семью. Сколько мог, покрывал расходы по осуществлению пастырской миссии. Осмелюсь напомнить вам, генерал, что эти расходы связаны с содержанием и подготовкой священников, с работой прелатской курии и советов викариев различных округов.

Кардинал знал, к чему клонит полковник, ждал продолжения с той же неповторимой улыбкой.

– У меня солидная доля в этом мероприятии.

– Как много? – не удержался Лоренцо.

– Половина. Двадцать миллионов. Я настоял на половине. Потому что являлся наследником слитков и единственным человеком, знавшим место их хранения.

– Русские знают о происхождении золота?

– Да.

– Черт... – Брови кардинала сошлись на переносице.

Юсупов поспешил его успокоить.

– Я не вижу здесь ничего страшного.

– Объясните.

– Дипломат Рейтер спрятал золото, чтобы оно не попало в руки фашистам. Епископ Рейтер хранил его все эти годы. Вопрос: для кого?

– Интересный вопрос.

– Русским не выгодно раскрывать тайну «мадридского золота».

– Почему?

– Потому что оно уплывет от них. – Юсупов сказал то, о чем думал и говорил не раз. – Претенденты на золото, конфискованное нацистами у евреев и переправленное из Швейцарии в посольство Германии в Мадриде, будут исчисляться десятками.

– Это веский аргумент, – покивал кардинал, – и он работает. Значит, вы желаете покрыть расходы по осуществлению пастырской миссии?

– Да, генерал. Еще недавно я мечтал о всех сокровищах мира, теперь не хочу иметь даже своей доли. Я хочу служить ордену и защищать его.

– Служить и защищать... Пожалуй, я знаю одно вакантное место.

«Я тоже», – улыбнулся Юсупов. Он обезоружил Лоренцо правдой. Сказал то, во что мог поверить кардинал, и то, что мог проверить и перепроверить. Добил его двадцатью миллионами долларов, четко придерживаясь рекомендаций адмирала Школьника.

В этой связи припомнил его другое обращение: «Мы даем вам шанс вернуться к нормальной жизни. И никто, кроме нас, не предоставит вам этого права. Милости, говоря вашим языком». Нормальная жизнь для Юсупова означала оставаться самим собой. Это он понял в неволе. Тюрьма подсказала ему ответ. А еще пожелтевшие, как осенние листья, листы бумаги. Документы. Свидетельства. Неоспоримые доказательства его родства с епископом ордена.

Он не раз возвращался к этому моменту. Что он испытал при этом? Потрясение? Трепет? Ничего подобного. Ему казалось, он всегда знал об этом. Но только с высоты сегодняшнего дня. Только недавно понял, почему мать так неохотно рассказывала ему об отце. Родился в России, живет во Франции с одного года. Оставил семью в Кадисе, когда Петру исполнилось шесть лет. И мать уничтожила все его фотографии.

– Вам не претит, что офис одной спецслужбы раньше занимал Габриель Морето? – вывел его из раздумий голос кардинала.

Он быстро нашел ответ:

– Не скажу, что это честь для меня.

– Вот как?

Юсупов удивил его еще больше:

– Уже завтра я прикажу вынести старую мебель и поставить новую.

Лоренцо рассмеялся. Он подал руку, давая понять, что аудиенция окончена. Юсупов опустился на колено, поцеловал перстень на руке кардинала и первым покинул капеллу.