Джеки отнесся к этому серьезно, и в 1974 году по его рекомендации я поступил в автошколу Джима Рассела в Англии. В ту пору это была лучшая школа в мире, и ее выпускники, среди которых был и Эмерсон Фитипальди, выступали на крупнейших состязаниях. Я освоил «форды» и понял, что могу стать первоклассным гонщиком.

Окончив школу, я вернулся в Южную Америку и два года участвовал в состязаниях в Уругвае, Чили, Аргентине. Нередко я одерживал победы, но моей мечтой было выступать в Европе. И этой мечте вскоре было суждено сбыться.

Еще в 1973 году в Буэнос-Айресе, где я встретился с Джеки, я познакомился с Берни Экклстоуном, английским импресарио, занимавшимся автоспортом. Этот человек был одним из отцов-основателей «Формулы-1». Он, как и Джеки, увидел во мне человека, страстно преданного автоспорту, и мы с ним подружились. В начале 1977 года я узнал от Берни, что одна из команд «Альфа-ромео», «Аутодельта», ищет гонщиков. Он вызвался рекомендовать меня, и через несколько недель я и еще трое гонщиков из Латинской Америки отправились в Италию. Наша встреча с «Аутодельтой» прошла успешно, и в мае трое из нас вошли в команду, которая принимала участие в европейском чемпионате. Мы неплохо справлялись, были вторыми в Силверстоуне и Зандворте, а в итальянской Пергузе, где очень сложная трасса, пришли первыми. Так стала осуществляться моя детская мечта.

Это был потрясающий год — соревнования, тренировки, поездки, встречи с интересными людьми. Мне казалось, что так будет продолжаться всегда. Но однажды, на соревнованиях в Бельгии, пока механики готовили машины, я зашел на гостевую трибуну и обратил внимание на высокую блондинку в красном пиджаке и белых брюках. Она стояла ко мне спиной, но что-то в ее облике показалось мне знакомым.

— Нандо! — воскликнула она, обернувшись.

— Вероника? — удивленно пробормотал я. — Что ты здесь делаешь?

Это была Вероника ван Вассенхов. Ее родители эмигрировали из Бельгии, и родилась она в Уругвае. Она была удивительно хороша собой — высокая, стройная, с широко расставленными зелеными глазами. Я познакомился с ней за три года до этого в Монтевидео. Она тогда встречалась с младшим братом Густаво Зербино Рафаэлем. Тогда ей было всего шестнадцать, но она держалась спокойно и уверенно и производила впечатление умной и спокойной девушки. Вероника мне сразу понравилась, но она встречалась с моим другом, поэтому я держался с ней как с просто знакомой. Потом я много раз встречал ее на пляже, на вечеринках, и мы всегда дружелюбно раскланивались.

Теперь она была в Бельгии. С Рафаэлем она рассталась. Она рассказала, что поступила на работу здесь, на автодроме, в отдел по связям с общественностью, что собирается ехать в Лондон учить английский, но я почти ее не слушал. Я не мог отвести от нее глаз. Столько раз, еще мальчишкой, я представлял себе, что будет, когда я встречу женщину, которая станет моей женой, и все думал, как я ее узнаю. Теперь я понимал как. Внутренний голос твердил мне: это она. Ну конечно же…

В ее глазах я увидел свое будущее. А она в моих — свое. Мы немного поболтали, и она пригласила меня в понедельник на обед — в квартиру ее родителей на авеню Луис в Брюсселе. Мать Вероники была видной дамой с аристократическими манерами. Она приняла меня тепло, но, должно быть, в глубине души не очень радовалась тому, что двадцатисемилетний автогонщик вздумал ухаживать за ее девятнадцатилетней красавицей дочерью.