Вот лес остался позади, в поле протянулась полоса тумана, здесь простиралась река, а вот и автобан на Влото. Мы понеслись вдоль реки, над кустами, отяжелевшими и неподвижными от сырости. Волны на реке то лоснились синим лоском, то катились, тёмные и словно злые. Местами над ними странно нависал тонкий пар, и чашки водяных лилий девственно и пышно белели всеми своими распустившимися лепестками, точно знали, что до них добраться невозможно.

Мне вздумалось сорвать одну из них, и вот я уже очутился над самой гладью реки. Сырость неприязненно ударила в лицо, как только я переломил тугой стебель крупного цветка. Мы стали перелетать с берега на берег. Нам не раз случалось встретить семейку диких уток, расположенных кружком на чистом местечке между тростниками, но они не шевелились, разве одна из них торопливо высовывала шею из-под крыла, смотрела-смотрела, снова хлопотливо засовывала нос в пушистые перья, другая слабо крякала. Мы вспугнули цаплю, та поднялась из ракитового куста, болтая ногами и с неуклюжим усилием махая крыльями. Тут она мне показалась действительно похожей на немца. Рыба нигде не плескалась, небось спала тоже. Я начинал привыкать к ощущению полёта и даже находил в нём приятность, меня поймёт всякий, кому случалось летать во сне. Я принялся с большим вниманием рассматривать странное существо, по милости которого со мной совершались такие неправдоподобные события.

Это была женщина с маленьким нерусским лицом. Иссера-беловатое, полупрозрачное, с едва обозначенными тенями, оно напоминало освещённую изнутри вазу. Оно опять показалось мне знакомым.

– Можно с тобой говорить? – спросил я.

– Говори.

– Я вижу у тебя кольцо на пальце, стало быть, ты жила на земле, была замужем?

Я остановился. Ответа не последовало.

– Как тебя зовут или звали, по крайней мере?

– Меня звали Гретхен.

– Гретхен! Это немецкое имя! Ты немка? Ты знала меня прежде? А почему звали? Отчего же ты явилась именно ко мне?

– Я тебя люблю!

– Заклинаю тебя именем бога! Как ты можешь любить меня, если ты мёртвая?! – начал было я.

– Что ты говоришь? Я не понимаю.

Мне показалось, рука, лежавшая холодноватым поясом вокруг моего торса, тихо шевельнулась.

– Не бойся, – промолвила Гретхен, – не бойся, мой милый!

Её лицо обернулось и придвинулось к моему. Я почувствовал на губах какое-то странное ощущение, будто прикосновение тонкого и мягкого жала. Пиявки так подкусывают. Я вздрогнул и вскочил с кровати, в эту же секунду с дальней фермы пропели петухи.

Я сел на диване, весь в крупном поту, и закурил «Принца». Я был в ужасе и шоке! Налил целый стаканище текилы, вхерачил и побежал в ванную отмывать губы. Я их тёр зубной щёткой до крови, потом вернулся в свою келью. В зеркале мой фейс напоминал лик вампира. Славу богу, рассвет. Я допил текилу и тут же вырубился в бессознательном сне.