При виде всего этого сердце у нее в груди становилось твердым.

Они найдут Первого Ангела и сделают все, чтобы защитить такие чудеса.

Джордан, поднявшись вслед за ней, взял ее за руку. И здесь, на полированном полу, тоже были кучи песка, впитавшего кровь и обозначавшего места, на которых умирали стригои, сангвинисты и люди.

Эрин не могла оторвать взгляда от искусно выложенного мраморного пола, сконцентрировав все внимание на поисках места, свободного от песка, чтобы поставить ногу при следующем шаге. Энергия, полученная ею от Книги, давно улетучилась.

Осторожно и медленно ступая по полу, Джордан вместе с ней двигался в направлении парадного входа.

Не дойдя до портика, он остановился и круто повернул влево.

Эрин, оторвав взгляд от пола, посмотрела вокруг, стараясь понять, что именно привлекло его внимание. Пьета[93] Микеланджело. Мраморная скульптура, изображающая Деву Марию, сидящую на камне на Голгофе и держащую на коленях своего только что распятого сына. Распластанный Христос лежит на ее коленях, голова его откинута назад, недвижные руки свисают вниз. Дева Мария склонила голову, на лице ее глубокая печаль. Она оплакивает потерю своего бесценного сына. Это та самая смерть, которая привела в действие множество событий, случившихся в последующие века.

Джордан не сводил глаз со скульптуры.

Эрин тихонько кашлянула, прочищая горло.

– Джордан?

– Прости, я вдруг подумал о семьях, в которых мне предстоит побывать после того, как все это закончится: у Сэндерсонов, у Тисонов, у Куперов, у Маккеев… Встретиться с матерями, которые будут выглядеть так же, как выглядит эта мать.

Эрин обвила руками его талию.

Постояв еще некоторое время перед скульптурой, Джордан снова взял ее за руку, и они вышли из базилики на свежий воздух итальянского утра.

Стоун повел ее к лестницам, ведущим на вершину купола.

– Подъем будет долгим, – предупредил он, стараясь по выражению ее лица понять, готова ли она его совершить.

– Я пойду первой, – ответила Эрин, поднявшись на первую из трехсот двадцати ступенек. Небо над ними было бледно-серым. Солнце вот-вот должно было выйти из-за горизонта.

Достигнув вершины, Эрин остановилась, тяжело дыша. Джордан, подойдя к восточному краю купола, присел. Она, смахнув рукой пыль с пола, села рядом с ним.

Небо перед ними стало почти белым.

– Ты поняла, что наверняка не права? – спросил он.

Она попыталась ответить ему улыбкой в благодарность за его усилия.

– А если не поняла?

– Я хочу, чтобы ты была со мной независимо от того, о чем толкует пророчество. Мы шатаемся повсюду, как компания безмозглых дураков, когда тебя нет с нами.

– Люди пожертвовали своей жизнью, чтобы спасти Женщину, умудренную Знанием, – ответила она. – Но спасли-то они лишь меня.

– А разве это плохо? – Джордан поцеловал ее в макушку. – Это же война, Эрин. А они были солдатами. В бою случаются ошибки. Люди погибают. Ты все время продвигалась вперед – и вела их за собой. Сейчас главное – продолжать борьбу.

– Но ведь пророчество… – возразила она, сжимая руки.

– Послушай. – Стоун поднял пятерню, готовясь перечислять. – Первое: кто нашел медальон в ручке девочки? Ты. Второе: кто определил место, где находился бункер? Снова ты. Третье: кто понял, что необходимы кровь и кости для того, чтобы открыть Книгу? И опять ты. Для меня это неоспоримый комплекс доказательств того, насколько эффективно твое участие во всем этом.